Клинки Ойкумены

От этого вопроса Карни, приводившая в художественный беспорядок букет флюорензий, едва не опрокинула вазу. Флюорензиями с Диего поделились супруги Тай Гхе — их бунгало окружали дикие, нет, дичайшие клумбы на любой вкус. Глядя, как соседи, хихикая и щипая друг друга за ягодицы, рвут цветы охапками, маэстро проникся дурными подозрениями. Кажется, на Хиззаце флюорензии считали обычными сорняками на манер бурьяна. Ну да ладно, плевать. Главное, Карни букет понравился.

— Что я слышу? Ты ли это, мой ястреб?

— Ну, я…

— А кто вчера обозвал уником «бесовской заразой»?!

— Это была метафора, — маэстро сделал вид, что ни капельки не смущен. О метафорах ему в детстве рассказывал отец; вот, пригодилось. — Готов признать: инопланетяне придумали уйму полезных вещей…

— Инопланетники.

— А я что сказал?

— Инопланетяне!

— Есть разница?

— Еще какая! Инопланетяне — это жуткие фантастические монстры. Из фильмов, игр… Их не бывает! А инопланетники — просто люди с другой планеты.

— Ага, уловил…

Моя унилингва, подумал Диего. О, моя бедная, хромая на обе ноги унилингва! Сегодня маэстро, как нашкодившего щенка, раз за разом тыкали носом в лужу: акцент, неверное словоупотребление. Еще минуту назад он был уверен, что инопланетник и инопланетянин — один и тот же монстр.

— Ты гляди, — добивала безжалостная донья, — не ляпни случайно!

— Обидятся?

— Хуже!

— На дуэль вызовут?

— Хуже!

— Казнят без суда и следствия?!

— В суд подадут. За оскорбление личности и преступную нетолерантность… Шучу! — сжалилась юная донья. — В суд не подадут. Зато сочтут тебя махровой деревенщиной.

— Я и есть деревенщина, — вздохнул маэстро. — Так что насчет вирта?

— Ты, дикарь! Встань в меру!

Глаза Карни загорелись от предвкушения. Наставлять бывшего учителя — ничто не могло доставить дочери маркиза де Кастельбро большего наслаждения, и Диего это знал. Но вирт был ему нужен не только для того, чтобы порадовать Карни.

— Где включается, знаешь? — девушка взъерошила букет, отчего флюорензии разразились залпами радужных сполохов, и поманила маэстро к терминалу. — Нет, ты не дикарь. Ты гений, лучший мозг Ойкумены. Ой, ты колючий! Хочешь, я тебя побрею? Ладно, сам, ты у меня взрослый мальчик. Вот режимы голосфер: индивидуалка, тандем… Смотри: я запускаю тандем. Для обучения — самое оно. И нечего меня трогать, сеньор. Не в борделе! Я буду показывать, а ты повторяй за мной…

В недрах терминала застрекотал кузнечик — белковый процессор. Диего с Карни окутала сдвоенная голосфера, отсекая от внешнего мира. Вокруг, в звездной черноте космоса, роились стайки объемных картинок. С небрежностью, выдававшей острое желание прихвастнуть мастерством, Карни коснулась ногтем трехмерного лабиринта с надписью «Вирт». Лабиринт, словно пес, услышавший приказ хозяина, стрелой метнулся навстречу, увеличиваясь и заполняя собой все пространство. Диего едва подавил желание отшатнуться. Хихикнув, донья Энкарна щелкнула пальцами, и картинка вернулась на прежнее место, медленно дрейфуя в космосе.

— Теперь ты.

Чувствуя себя сопляком, взявшим шпагу не за тот конец, Диего старательно ковырнул лабиринт ногтем, и они оказались на распутье. От крошечного пятачка земли, сырой и курящейся паром, веером разбегались тропинки. По краям их высились, шелестя под слабым ветерком, живые изгороди. В начале каждой тропки торчал указатель: дощатая табличка, косо приколоченная к занозистому на вид столбу. Дальше в жиденькой траве разверзлись десятки люков. Вниз — в пекло?! — вели ряды ржавых скоб. Возле люков лежали плоские камни с высеченными на них «эпитафиями» — ни дать ни взять, могильные плиты.

— Это я тут все обустроила, — похвалилась Карни. — Стиль ретро, возврат к природе. И щепоть перчику. Поменять дизайн?

— Не надо.

— Тебе нравится? Нет, тебе правда нравится?!

— Очень. Что дальше?

— А что ты хочешь? Вирт — это целая вселенная!

— Я хочу найти кое-какую информацию.

— Тогда тебе нужны поисковые системы. Это вон туда.

Карни указала на тропку с указателем «Ищи-свищи». И кивком подтвердила: все правильно. Это юмор такой. Здесь Хиззац, здесь пляшут.

— Как туда пройти?

Если я встану, подумал Диего, и пойду по тропе, то в реальности непременно налечу на стол и опрокину стоящий на нем терминал. То-то хохоту будет! Целая вселенная? Наверное, Господь так не гордился сотворением мира, как донья Энкарна — своим умением ориентироваться в иллюзии, созданной чужими руками.

— Коснись указателя — и полетишь.

— Далеко?

— До следующего перекрестка.

— Полечу?!

Девушка звонко рассмеялась:

— Ну конечно, дурачок! Это же вирт!

Диего потянулся к табличке. Он видел, что не достаёт, но то ли рука послушно удлинилась, то ли табличка сама качнулась к маэстро — растопыренные пальцы ткнулись в указатель. Касание было бесплотным: он ничего не почувствовал. Впрочем, зеленый коридор пришел в движение. Полет? Диего точно знал, что сидит на стуле, ощущал жесткое сиденье, пол под ногами. Правый локоть маэстро опирался на столешницу. И в то же время… Аэромоб, сказал себе Диего. Аэромоб, только понарошку.

— Выбирай систему. Специалка, универсалы…