Клинки Ойкумены

— Тогда зачем вам пустая трата денег?

— Вы подловили Джессику Штильнер на влажной траве. Новое покрытие даст возможность отрабатывать вариативность опоры. Это пойдет на пользу маневренности учеников.

— Вы правы. Но завтра будет не влажная трава, а канава, куда загонят сеньориту Штильнер. Кусты за спиной. Муха, севшая на щеку. Мигрень с утра. Похмелье. Всегда найдется фактор, который не впишется в рамки подготовки. Что прикажете делать? Каждый раз звать дизайнеров?

— Я вас понял. Продолжайте осмотр, я не хочу вас отвлекать.

— Вы меня не отвлекаете. Это что?

— Тренажер для кистей. Суньте руку в отверстие.

Рука вошла, как по маслу — кисть, запястье, часть предплечья. Нащупав рукоять шпаги, Диего сжал пальцы. Толкнул, потянул — рукоять не двигалась. Похоже, она была жестко закреплена. Судя по тому, что плоский, шириной менее локтя, тренажер стоял вплотную к стене, клинок у псевдо-шпаги отсутствовал. Ну, или торчал на треть в коридоре, угрожая жизни и здоровью бегущих на лекции студентов. Улыбнувшись этой картине, Диего вновь опробовал рукоять. Ребристые накладки из дерева лежали в ладони, как родные. Впрочем, из всех обтяжек маэстро предпочитал кожаную с насечкой.

— Коснитесь зеленого сенсора.

— Хорошо.

— Нет, руку не вынимайте. Сенсор активируйте левой.

Тренажер откликнулся слабым писком. С некоторых пор для Диего не было звука противнее, чем такой комариный писк. Подавив дрожь, маэстро ощутил, как воображаемую шпагу, чью рукоять сжимали его пальцы, тянет вперед. Он усилил сопротивление: шпага осталась на месте. Теперь маэстро ясно чувствовал, как чужой клинок пробует положение его шпаги, пытаясь сбить оружие. Удар, еще удар. Шпагу дернуло в сторону, вниз, вернуло в первоначальное положение. Снова потянуло: очень мощно, так, что хват едва не разжался.

Диего встал в стойку.

Тренажер — в зале он был не единственным — разыгрывал с маэстро простенькие, но резкие и сильные комбинации. Окажись на месте Диего Пераля ученик без достаточного опыта, оружие выбили бы у него три раза из пяти. Многие фехтовальщики сравнивали рукоять шпаги с птицей. Сдавишь чрезмерно — задушишь, ослабишь хватку — упорхнет. Дон Леон птиц любил только в жареном виде, предпочитая сравнивать рукоять с яйцом. Тоже в своем роде птица, но еще не вылупилась.

— Полезная штука, — оценил Диего. — Мы обходились колодками.

— Колодками?

— Дубовые колодки, на манер сапожных. С прорезями для хвата.

— Рукоять?

— Обтачивалась под рапирную. Мы брали колодки, становились в упор и отжимались от пола. Паркет натирали воском, чтоб скользило. Низ колодок тоже, случалось, мазали маслом. Если ты падал, ты разбивал себе нос. Следовало держать под рукой ведро воды и тряпку.

— Кровь, — кивнул гематр. — Вы смывали кровь, натекшую из носа.

— Уборщиц дон Леон не держал. Когда я работал у него подмастерьем, я мыл полы за теми учениками, кому знатность не позволяла орудовать тряпкой. Однажды дон Леон потребовал, чтобы я, упражняясь, ставил колодки не на плоскость, а на ребро. Позже — на углы. Он полагал, что у меня избыток дурной силы. Мой бедный нос оценил изобретательность маэстро по достоинству. Те, кто видел меня впервые, считали, что я втихомолку участвую в кулачных боях.

— Дон Леон?

— Леон Дильгоа из Эскалоны.

— Автор «Нового искусства поединка»?

— Вам знакомы работы маэстро?

— «Новое искусство» переведено на унилингву. Вы не знали?

— Нет.

— У меня есть расширенная версия с комментариями и анимированными иллюстрациями. Там две трети рассуждений посвящены верному маневру. «Пока движешься, ты жив», — исключительно точное замечание. Три фундаментальных основы: ритм, темп и дистанция.

— Кое-кто полагал, что в эскалонской школе слишком много перемещаются. Там, где иные движутся по прямой, эскалонцы предпочитают круг.

— Вы сказали: полагал? Сейчас они передумали?

— Большей частью они мертвы. «Никто, — утверждал дон Леон, — не может атаковать линейно, не получив повреждений».

— Вы с ним согласны?

— Да.

— Как дон Леон оценил бы мой тренажер?

— Ваш? Это ваша личная разработка?

— Программное обеспечение. Набор комбинаций, вариабельность по семидесяти двум параметрам. Как вы полагаете, дону Леону понравилось бы?

— Уверен, что да. Маэстро называл это tacto

, или чувством стали. Он считал, что без верного tacto нет верного atajo.

— Atajo?

— Контроля над оружием противника.

— Подойдите ко мне, прошу вас.

Диего приблизился к старому гематру. Он плохо понимал, зачем его подозвали, но решил по возможности обойтись без лишних вопросов. Оставив трость лежать на подоконнике, Эзра Дахан повернулся к гостю лицом.

— Приготовьтесь, пожалуйста, к бою.

— Без оружия?

— Представьте, что у вас в руках шпага. К бою!

Диего подчинился, размышляя, каких внутренних усилий — или многих лет тренировки — стоило мар Дахану это безукоризненное, произнесенное с нажимом «К бою!» В свою очередь гематр с полминуты внимательно изучал Диего Пераля, изготовившегося к схватке. Под его взглядом Диего чувствовал себя курицей — безголовой, ощипанной, брошенной на разделочный стол.