Клинки Приречья (ЛП)

— Нет. — Она придвинулась поближе — себя показать. — Я бы тебя приголубила.

Тут до него дошло.

— За выпивку? Ты серьезно?

Мы все косились, выжидая, при деньгах ли он. Как о них речь, люди руку сами к кошельку тянут, хоть на миг какой. А у этого рука к поясу даже не двинулась. Значит, пустой, а может, умнее, чем кажется. Ну, я себе решил пождать-поглядеть, что к чему.

Тут Шустрый Вилли сунулся в дверь, клекоча: «Поединок!», — и мы враз про тощего студента забыли, ринувшись на улицу. Арчер-Стукач, бедолага, всучил, наконец, Сент-Виру свой вызов, уж бог весть как. Ричарду Сент-Виру не под стать было драться с новичком вроде Арчера — Арчер того, может, и не ведал, но мы-то знали. Видать, это всё девчонка его, белявка, подначила Стукача показать, на что тот годен. Может, даже думала, ему взаправду свезет.

Уж мы тут повидали, как они приходят и уходят, юнцы-фехтовальщики. Гоношатся, что олени по осени — доказать, кто лучший. Только эти, коли с мечом в руке, так и стараются друг друга порешить. Иначе работу в Городе не раздобыть, а у здешних уважуху — тем паче.

Я в тот день поставил на Сент-Вира, ну так и другие тоже. Так что барыш мой всего-то восемнадцать медных пескарей вышел.

У них там всё в минуту решилось — мы едва ставки сделать поспели. Сент-Вир резко так ударил, с силой, а Арчер охнул и захрипел, и кровь вслед за клинком брызнула, как Сент-Вир выдернул меч. Вот и всё.

Студент уж тут как тут был. Застыл, будто истукан, даже руки не поднял, заслониться от кровяных брызг. У него вся мантия была в черных лоснистых каплях. А он на тело уставился, будто сроду такого не видывал.

Сент-Вир развернулся и пошел в таверну.

Розали притащила ему выпивку. Ей по душе было, что он к ней захаживает. Клиентов залучает. И если нобили с Холма мечника нанять хотели, то к Розали своих челядинцев за Сент-Виром и посылали. Это ей тоже было по душе.

Школяр зашел вслед за ним. Сказал Розали:

— Я тоже выпью.

А она ему:

— Ты деньги сперва покажи.

— С него ты денег не спросила.

Розали фыркнула.

— Сент-Вира я знаю. Ты-то что за фрукт?

— Никто, — он ей резко. — И зовусь никак.

А она снова:

— Ты кто будешь? — Этим своим голосом, от которого завсегда находится наличность.

Он обернулся, глянул на нее сверху вниз.

— Алек, — говорит.

— И всё?

— Просто Алек.

Фехтовальщик на это всё и ухом не повел. Пил, привалившись к стойке, спиной к ним обоим — только рука на рукояти меча, по обычаю.

Юнец тогда в голос:

— Сент-Вир, — говорит. Волосы с лица откинул, даже не заметил, что кровь размазал по щеке. И враз опасностью снова потянуло. Может, дело в голосе было, в том, как он имя произнес. — Сент-Ви-ир, — повторил, тягуче и тихо. Слыхал я, как господа так говорят на Всхолмье, когда велят слугам чего-то сделать. Ну да. Была у меня там разок работенка. Но разок только. Они лениво так говорят, будто при них всё время мира. Которое при них и есть.

Фехтовальщик голос услышал. Повернул голову:

— Да?

— Ты Ричард Сент-Вир?

Фехтовальщик кивнул.

— И ты убиваешь людей.

Сент-Вир оглядел его от макушки до пят. Даже шею чуть вытянул — парнишка-то что твоя жердь. Да увидел, должно, то же, что все: желторотый, тощий, голодный, сварливый, без гроша и не в своей тарелке.

— Иногда.

— А ты убиваешь просто потому, что от них никому никакого прока?

— Нет. Такого не припомню.

— Ладно. — Парень отступил на длину меча. — Хотя прискорбно. Зачем тогда ты это делаешь?

— Иногда просто тренируюсь.

— Как сейчас, например? Ты тренировался?

Взгляд Сент-Вира метнулся в угол, где девчонка Арчера устроила жуткий гвалт, воя и стеная. Сьюки и Энни пытались унять ее дешевым бренди. Как для мечника, Сент-Вир парень благодушный. Но шумиху никак не жалует.

— Отчасти.

— Очень, должно быть, утомляет, убивать стольких людей.

— Не слишком.

— Значит, ты убьешь опять. Скоро.

Фехтовальщик снова глянул на него. Сент-Вир был нынче в фаворе на Всхолмье, сражаясь на вечеринках за всякую дребедень для аристократов. Балаган, а не поединки: до первой крови, а чтоб до смерти — ни-ни. Ясно, отчего ему нравилось упражняться в Приречье. Нобили — те, чуть что, нос тут же воротят. Только бьюсь об заклад, этот голос был Сент-Виру куда как знаком: низкий, мурчащий — так этот оборванец и говорил.

— Ну-ка, — ему Сент-Вир тогда, — у тебя есть для меня работа? В этом все дело?

Студент подергал свою обтрепанную манжету.

— Работа? Откуда? У меня нет и на кружку пива.

— Тогда чего ты хочешь?

— Вряд ли ты убьешь меня бесплатно.

На лицо фехтовальщика просочилась улыбка.

— Нет.

— Может, потренируешься?

— Ты сражаться умеешь?

Школяр распахнул плащ, показывая, что при нем и ножа не найдется.

— Вообще-то, нет.

— Тогда извини. Я люблю вызов.

— Увы. — Юнец развернулся к выходу. — Значит, в другой раз. Но помни, — бросил он через плечо, — шанс у тебя был.

***

Ричард Сент-Вир смотрел, как долговязый сам-один выходит из таверны. Нобили, бывало, перерядившись, спускались в Приречье, хохмы или дури ради. Тень на плетень наводили. Но этот немыт был, не только обшарпан. Лицо юное, а худое, щеки запали, как от голода. Бедствующий дворянин? Охальник-лакей? Гувернер в опале?