Клинки Приречья (ЛП)

— Это надолго? — поинтересовался он.

Фехтовальщик остановился, чтобы не сбиться с ритма.

— Пока не вернутся соседи.

Алек презрительно ухмыльнулся.

— С каких пор тебя заботят жалобы соседей?

— Вовсе не заботят, — ответил фехтовальщик. — Но от них много шума. Это мешает сосредоточиться. Когда они явятся домой, я уйду. Если хочешь, можешь пойти со мной.

Алек снова усмехнулся.

— А пока мне даровано ни с чем не сравнимое удовольствие созерцать твои упражнения?

— Можешь лечь спать, — резонно заметил Ричард. — Или пойти куда-нибудь. Или наблюдать. Ты мог бы кое-чему научиться.

— Уже пробовал, — благодушно возразил его собеседник. — Бесполезно.

Ричард снова остановился и посмотрел на него.

— Ты знаешь, что я мог бы обучать тебя. Теперь, когда ты живешь в забытом богом и Городской стражей Приречье, тебе и впрямь не мешало бы освоить эту премудрость. Твои книги и ученость здесь не помогут, а я не всегда буду рядом. Успех — дело практики, и ты напрасно считаешь, что ни на что не годен.

Алек крепко уперся в пол обеими ногами.

— Нет уж, я ни на что не годен, и не собираюсь практиковаться. Смотри, дождь кончился. Пошли куда-нибудь.

Дождь лил по-прежнему, но они все-таки пошли.

***

И вот они пробираются по мокрым улицам, лица скрыты капюшонами плащей. Один — очень высокий, кажется, что он шагает небрежно, но наметанный глаз без труда подметит напряженность в его походке. Он сутулится, давая понять, что не он здесь искусный фехтовальщик; это — другой: мужчина чуть выше среднего роста, гибкий и мускулистый. Высокий, Алек, похож на кошку, потому что кошки в этой части Города всклокоченные и тощие. Ричарда невозможно сравнить ни с одним животным, даже с откормленными лоснящимися котами на Всхолмье. Он — человек особой породы, человек Города, знающий верный путь по извилистым улочкам и прошлое большинства их обитателей.

***

— Тишина, — заметил Алек.

— Еще рано, — пояснил его спутник.

— Куда мы идем?

— Думаю, к Марте. У нее не слишком людно.

— Будет, как только прознают, что ты там. Каждый постарается поставить тебе выпивку. — Бывший студент состроил гримасу своему другу. — Что тоже неплохо — мои карманы пусты.

— И ты, конечно, полагаешь, что и мои тоже. Между прочим, я сегодня не проигрался в пух и прах, так что могу сорить деньгами.

— Помалкивай об этом, а то от тебя станут ждать, что ты угостишь всю компанию.

— Не станут, — возразил фехтовальщик. — Я никогда никого не угощаю — они знают об этом.

— И все-таки любят тебя, — поддразнил Алек. — Как это у тебя получается?

— Не любят. Уважают.

— Они боятся тебя. А я нет. Меня ты угостишь, правда?

— Как всегда.

Они протиснулись в низкую дверь, окунувшись в тусклый свет и влажный теплый дух принадлежавшей Марте маленькой таверны, которую от множества таких же заведений Приречья отличали разве что имя владелицы да завсегдатаи.

***

Хотя Ричарду это было не по душе, но, стоило ему откинуть с лица промокший капюшон, все взгляды в таверне тут же обратились к нему, а потом скользнули в сторону, и по залу пополз шепот: «Сент-Вир… Сент-Вир…». Наверное, лучше было пойти куда-то поближе к дому, где посетителям хватало учтивости просто кивнуть и отвернуться. Алек приветливо улыбнулся честной компании. Ричард нащупал рукоять меча.

— Всем вечер добрый, — провозгласил Алек. Как ему удавалось произносить простые слова так, что они звучали, как оскорбление, было загадкой, которой никто не понимал, и провокацией, на которую все поддавались. Рука Ричарда сжалась на рукояти. Впрочем, возможных противников он здесь не заметил, так что свободной рукой подтолкнул своего друга к столу в углу зала, подальше от толпы.

Алек вытянул под столом длинные ноги.

— Скукотища, — заметил он во всеуслышанье. — Мне как образованному человеку приходится лишь сожалеть об отсутствии достойной компании. На беду здесь присутствующих, их некомпетентность в сфере приложения твоих талантов слишком очевидна.

Ричард Сент-Вир подавил улыбку.

— Мы пришли ради выпивки, а не компании, — заметил он. — Помнится, ты говорил, что у тебя в горле пересохло.

— Пересохло? Чушь какая, — возразил Алек. — На улице льет как из ведра. Ты, должно быть, меня с кем-то спутал.

Они пили пиво — у Марты это был единственный стоящий напиток. Из-под полуопущенных век Алек наблюдал текущую привычной колеей жизнь Приречья. Какой-то юнец распрощался со своим кинжалом стараниями одного из собратьев-карманников; женщины усердно предлагали себя, в эту промозглую погоду опустошая таверну раньше, чем обычно. Ничем не примечательное сборище, в котором не различишь лиц. Вновь прибывшие только добавляли сырости, сгущая висевший в воздухе дух мокрой шерсти.

Незнакомец возник на пороге бесшумно — так тихо, что прошло не меньше минуты, прежде чем к нему повернулись все головы и обратились все взгляды в таверне.

Алек первый решился нарушить благоговейное молчание.