Клинки Приречья (ЛП)

— Я могу излечить тебя, Кэмпион?

И он ответил:

— Нет.

— Но могу попытаться?

И он ответил:

— Можешь.

*****

Его любимого подняли из моря, с острозубых скал под их окном. Он не слышал, как тот упал, и уже не узнает, вскрикнул ли он в изумленьи, или готовно и тихо соскользнул со скал в пучину, что окружала их.

*****

Человек с ножами обвенчался с ней в день летнего солнцеворота. Были фейерверки, и пиршества, и танцы. Он немало выпил и отплясывал со всеми. Все казались счастливыми в зареве ее счастья. Через затухающий костер они прыгнули вместе в новую жизнь вдвоем.

*****

Бережно он прикрыл ее живой теплой плотью свою муку о том, что оставил земле на другом конце острова, о том, что оставил, предал, отдал земле, позволил земле унести красоту, враз отнятую у него неверным шагом всегда уверенной ноги в пустоту, разделившую их навсегда.

========== Смерть Герцога ==========

Герцог был стар и его молодая жена не помнила той поры, когда волосы у него были густыми и темными, ниспадая на грудь его многим любовникам будто мантия.

Когда, мучимый последним недугом, он вернулся в свой город, и бдения у его одра начали подтачивать ее силы, ей, чужеземке, было не понять, отчего его родня так настойчиво пытается помочь ей в выборе слуги, который станет ухаживать за ним.

— Пусть он будет хорош собой, — сказала кроткая Анна, залившись румянцем. — Но не чересчур смазлив. — Суровая Кэтрин метнула ей понимающий взгляд.

— Почему бы ему не быть даже прелестнейшим из созданий, если это доставит удовольствие моему мужу, — согласилась молодая жена Герцога, — коль скоро он будет также сильным и заботливым?

И так как ни одна из них не возразила ни ей, ни друг другу, ни словом, ни взглядом, она сама выбрала пригожего юношу по имени Ансельм. Ей было невдомек, как отчаянно тот хотел получить эту работу.

*****

У Ансельма была твердая рука и острый глаз. Он мог сменить белье и дать лекарство, без лишней суеты переодеть больного и умел искусно и споро управляться с бритвой. Герцог, хоть больше он нигде не мог бывать, желал неизменно выглядеть презентабельно. В молодые годы манжеты Герцога пенились кружевом, разбиваясь о запястья, как гребни волн. Его руки, некогда тонкие, сейчас истончились еще больше.

Нынче старый Герцог лежал в кровати, в которую не ложился двадцать лет, в доме, что он построил, обставил и украсил, а потом покинул. Во время оно, когда сегодняшние юные любовники еще не родились на свет, Герцог оставил свой город, презрев власть и отринув долг, чтобы последовать за своим любимым — первым, извечным и прекраснейшим — на далекий остров, где они могли, наконец, жить ради любви, хоть это слово никогда не было сказано между ними.

Сидя подле него на кровати, молодая жена сказала Герцогу:

— Сегодня у порога твоего дома меня дожидалась старуха. Она схватила меня за запястье — у нее такие цепкие пальцы. «Он здесь? — спросила она. — Здесь? Говорят, он вернулся домой. Говорят, он вернулся умирать».

Улыбка Герцога всегда была тонкой, как хлыст.

— Надеюсь, ты сказала ей, что молва не лжет.

Жена сжала его руку. Она любила его беспомощно и безмерно. Ей суждено было стать его последней любовью. Это было для нее слабым утешением, иногда — призрачным.

— Иди и займись своим туалетом, — сказал он ей. — Тебе потребуется больше времени, чем ты думаешь, чтобы подобающе одеться для вечера, на который ты сегодня отправишься.

Ей совсем не хотелось оставлять его.

— Служанка быстро зашнурует мне платье.

— Но есть еще прическа, и драгоценности, и туфли… Ты об этом позабыла, не так ли?

— Я хочу остаться с тобой. — Она приютилась у костлявой впадины его плеча. — Ты, верно, голоден, а может, снова начинаются боли?

— Ансельм принесет мне всё, что потребуется. — Герцог вплел пальцы ей в волосы, гладя ее по голове. — К тому же, я хочу посмотреть, как твой наряд подогнали по фигуре.

— Меня это не заботит. Я знаю, что это красивое платье — его выбирал ты.

Рука замерла.

— Это должно тебя заботить. Они должны узнать тебя — и научиться уважать.

Она сказала:

— У меня на родине никто не стал бы уважать жену, которая покинула своего мужа и отправилась на вечеринку, когда он… когда он болен.

— Что ж, здесь всё по-иному. Говорю тебе, так будет.

Это была правда. Ах, если бы сегодня она могла пойти с ним! Пять лет назад она вышла замуж на чужестранца, отчаявшегося скитальца, блуждавшего по ее острову, почти обезумев от утраты любимого — извечного и прекраснейшего. Годы, когда девушки в ее деревне выходят замуж, уже остались для нее в прошлом. Но оказалось, что она просто ждала его: мужчину, который, взглянув, сможет ее увидеть. Ее ошеломили дремавшие в ней желания, которые он пробудил и сумел утолить.