Клинки Приречья (ЛП)

Ричард вложил тяжелый меч обратно в самодельные ножны, болтавшиеся у бедра, и последовал за господским сыном через внутренний двор и вниз по дороге, а потом через поля — туда, где лениво струилась заиленная река. День был будто отлит из золота. Ричард чувствовал, что такой день создан для приключения, вызова, безоглядной погони за солнцем — а вовсе не для того, чтобы стоять как истукан, выжидая, пока глупая малявка под водой купится на перышко и кусок лески, и отправится на обеденный стол. И все же он последовал за своим другом, наблюдая, как Криспин ловко забрасывает удочку.

Мальчикам уже и впрямь доводилось растлевать друг дружку — в точности, как подразумевал отец Криспина. Для них это был просто еще один способ испытать свое тело, так же, как карабкаться по деревьям, плавать или бегать наперегонки, примеряясь к темпу и скорости, и состязаясь друг с другом — и в этом тоже было несомненное сходство. Рыбалка, однако, была делом серьезным. Ричард приготовился ждать. Он спрашивал себя, потревожит ли Криспина и спугнет ли рыбу, если немного поупражняется, но решил не рисковать. Повозившись с крючком, Криспин снова закинул удочку.

Над водой жужжали комары и спаривались стрекозы.

— Завтра… — начал Ричард, но Криспин оборвал его:

— Шшш! Кажется, попалась.

Он приподнял конец удочки и леса натянулась. Ричард наблюдал за лицом Криспина: сосредоточенным, когда тот тянул, отпускал и снова натягивал лесу, и резко дернувшимся, как только рыба хлестнула по поверхности воды. Это была крупная остроносая щука, челюсти которой оказались в плену у крючка. Она противилась тяге лесы, а Криспин противился ей, когда, вспенивая воду, она взлетала в воздух — казалось, будто она хочет увлечь его в свою стихию, держа на конце почти невидимой лесы, приближаясь и удаляясь, танцуя на ветру. В конце концов, описав в воздухе змеистую серебряную дугу, щука с глухим ударом тяжко приземлилась на траву позади Криспина, жадно хватая ртом воздух.

— Ха! — завопил Криспин, глядя на свой задыхающийся трофей, и…

— Ха! — выкрикнул Ричард, свирепо вонзая меч в рыбий бок, где, по его прикидкам, должно было быть сердце.

Рыба замерла, еще раз трепыхнулась и шлепнулась оземь. Ричард грубовато выдернул меч, и рыбьи внутренности потекли по серебристым бокам.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросил Криспин.

— Она всё равно умирала.

— Ты угробил ее.

— Это был благородный противник, — важно произнес Ричард. — Я нанес удар милосердия.

— Рыбе не дарят милосердную смерть, — голос Криспина звенел от негодования. — Это не олень и не гончая. Это рыба.

— Я знаю, что рыба, так что же?

— Посмотри на нее! — кулаки Криспина были сжаты. — Теперь она просто глупа. — Обрамленный зубами грозный рот щуки был беспомощно распахнут, крючок по-прежнему торчал из него, а перышки наживки казались уже никчемной добычей.

— Прости, мне жаль, — сказал Ричард. — Но ты всё равно сможешь ее съесть. Она и так хорошая.

— Я не хочу ее! — заорал Криспин. — Ты ее угробил!

— Так вытащи хотя бы наживку у нее изо рта. Это же отличная наживка. Правда.

— Уже нет. Хотя была, но ты и ее угробил. Тебе нравится разрушать, так ведь?

О нет, вздохнул про себя Ричард. Он видел, к чему почти неизбежно идет дело. У него и в мыслях не было уйти — вышло бы только хуже. Теперь придется дожидаться развязки.

— Уходи, — сказал Криспин. — Ты мне не друг.

— Конечно же, друг. Я был твоим другом утром. И остаюсь им сейчас.

Криспин пнул рыбу, изо рта которой потек клейкий ручеек. Ее глаза были открыты. Выглядела она и впрямь довольно глупо.

— Говоришь, будто тебе жаль, но это не по правде.

— По правде. Мне жаль. Жаль, что я угробил твою рыбу. Это отличная рыба.

— Тогда докажи.

Начинается, подумал Ричард. По телу пробежала невольная легкая дрожь.

— Как?

Он ждал. Криспин задумался.

Чем дольше размышлял Криспин, тем хуже казалось дело. Он точно выдумает что-то ужасное. Заставит его съесть рыбу сырой? Он не знал, сможет ли.

— Дай мне свой меч, — велел Криспин.

— Нет! — Это было слишком.

— Я верну его.

— Клянешься?

— Если сделаешь, как я скажу. Мне он ни к чему, — презрительно бросил Криспин. — Такой старый хлам.

Ричард положил руку на эфес.

— Всё равно поклянись.

Криспин закатил глаза, но произнес одну из их ритуальных клятв:

— Пусть Семь Богов съедят мою печенку, если я не верну его тебе. После того, как ты извинишься.

— Ладно, держи, — Ричард извлек клинок и протянул его Криспину.

— Не так. Ты должен встать на колени. Встать передо мной на колени и поднести его как должно.

Он опустился на колени в траву перед Криспином, меч покачивался на вытянутых руках. Удерживать его было нелегко.

— Хорошо, — сказал его друг.

— Это всё?

— До поры до времени. — Криспин нехорошо улыбался, из чего следовало, что у него на уме что-то еще. Что именно? — спрашивал себя Ричард. Ожидание стоило ответа. Руки хоть и ныли, но терпимо.

— Ты собираешься его взять или нет?

— Дай его мне.

Ричард еще немного вытянул руки и Криспин схватился за рукоять. Избавление от тяжести показалось глотком воды в жаркий день.

— Теперь поднимайся.

Он встал.