Клинки у трона

— Смотри, — я постарался не выказать раздражения. — Их командир — человек опытный, что он уже доказал. Сейчас он попытается поскорее спустить свои отряды в долину и там на ровном месте организовать сопротивление. Несмотря на устроенный хаос, телеги всё же не разгромили врага, а значит, бой продолжится в долине. Когда враг попробует дать нам отпор, тогда и атакуй.

Герхардт кивнул, обнажил меч и рванулся вперёд. За ним помчались остальные. Кавалерия влетела в расстроенные ряды, добавляя паники. Взметнулся вихрь ударов, но кавалеристы не стали задерживаться и понеслись вниз по склону, настигая бегущих и внося ещё больший хаос.

Не дожидаясь приказа, двинулась вперёд и пехота. Теперь враг понимал, почему именно на правом фланге у нас сосредоточены почти все силы. Удар тысячи копий по расстроенным рядам имперцев был страшен и сокрушителен. Теперь уже мало кто думал о сопротивлении: только о бегстве, только о спасении. Вражеские солдаты, попавшие под удар сначала телег, потом конницы, а теперь и пехоты, не выдержали и побежали. Росичи наступали мерно и неумолимо, обходя растерзанные телегами тела и сами телеги, застрявшие на дороге. Следом шли лучники. Благодаря тому что они находились выше, они могли беспрепятственно обстреливать вражеских солдат поверх голов своих. По мере движения вниз к левому флангу присоединялись остальные наши солдаты, увеличивая фронт. Имперцы отступали. Их командир понимал, что после всего случившегося достичь долины — единственная надежда для оставшихся в живых. Я видел, как он старается сохранить порядок на своём правом фланге, менее всего пострадавшем в этой суматохе. По сути, командир имперцев отдал нам на растерзание свой левый фланг и центр, чтобы спасти правый фланг. Бегущих солдат расстреливали сами имперцы, чтобы они не опрокинули те порядки, что ещё сохранялись. Это было жестоко, но необходимо.

Я поспешно отвернулся, проглотив комок в горле и с трудом борясь с тошнотой, когда мы проходили мимо кучи того, что когда-то было людьми. Здесь столкнулись сразу несколько телег, погребя под собой целый отряд имперцев.

— Это уже не бой. Это бойня!

— Думаю, если бы подобное устроили имперцы, они бы не сильно горевали, — поспешно сообщил Святополк, рядом с которым я шагал. Около меня шёл и бледный Рон. Пару раз его даже вырвало, и теперь он старался как можно меньше смотреть по сторонам.

Китежане продолжали движение вниз, строго соблюдая строй. Разрозненные толпы, в которые уже давно превратилось вражеское войско, просто не могли оказать сопротивления. Единый вдох тысяч людей — копья отходят назад, выдох — устремляются вперёд, пробивая доспехи и тела. Вдох — копья отходят, выдох — удар. Вдох, выдох, Отвести копьё, ударить. Слышались команды, свистели пролетающие над головой стрелы, а далеко впереди было видно, как поспешно откатываются назад сохранившие стройность ряды имперских солдат. Всё-таки их разгромленный фланг и центр сыграли свою роль. Они замедлили наше продвижение. И когда мы наконец спустились в долину, то здесь уже стояли ряды оставшихся в живых вражеских солдат. Они по-прежнему превосходили нас по численности, но тем не менее прекрасно понимали, что шансов у них мало. Они двигались всю ночь, потом после короткого отдыха снова марш-бросок и сразу в бой. Наши же солдаты, наоборот, хорошо отдохнули ночью, потом неспешный марш и снова отдых. А сейчас была победа над превосходящим врагом, и это, казалось, придало всем дополнительные силы.

Тут из-за деревьев неожиданно показался отряд конницы. До этого момента я и не представлял, насколько красивой может быть атака баронской кавалерии. Полторы тысячи всадников, закованных в железо с ног до головы, склонив копья, неслись в тыл вражеских рядов. Они не кричали, только мерный топот и склонённые жала. Зрелище было завораживающее. Всадники на всей скорости врубились в тыл имперцев. Они мигом разрезали строй и стали двигаться вперёд, как мощный ледокол среди льдин. Ряды имперцев дрогнули и побежали. Тут же за ними сорвалась наша лёгкая конница.

— Пусть долго не преследуют, — устало попросил я. — Только до конца долины.

Вот теперь всё. Победа. Но она меня не радовала.

— Там я вижу деревню, — махнул я. — Там и остановимся. Надо отдохнуть.

Спорить никто не стал.