Клинок архангела

Ощущение её полных грудей, прижимающихся к нему, пробудило самые тёмные сексуальные инстинкты, но бессмертие дало способность откладывать удовлетворение и находить удовольствие в каждом шаге самого интимного из танцев между мужчиной и женщиной. Доверие Хонор — изысканность, которой нужно наслаждаться. Проведя рукой по волосам Хонор, он накрутил мягкие пряди на палец.

— И всё же, — сказал он, растирая пряди между кончиками пальцев, — ты на коленях у вампира, который стал их ночным кошмаром.

Все её тело стало странно неподвижным.

— Отчасти я думаю, что ты, должно быть, каким-то образом повлиял на меня, — сказала она, — потому что нет логического смысла в том, что я доверяю так, как сейчас. — Дмитрий распутал локон, снова накрутил его на палец.

— Когда я впервые разработал ароматическую приманку, — сказал он, — мне показалось забавным соблазнять рождённого охотника. — Его цинизм вырос на острых краях гнева. — Я манил их ароматом, затем ослабевал его действия. К моменту, когда я затаскивал людей в постель, они подумали, что… имеют разрешение заняться сексом с вампиром, притвориться, что я заставил их это сделать.

Хонор потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

— Этого боятся рождённые охотники. Страх попасться на приманку аромата.

— Никто не жаловался.

Хонор услышала холодное высокомерие в его словах, но тот факт, что он поделился с ней правдой, говорил о понимании что, независимо от оттенков серого, он лишил охотников выбора, по крайней мере, в начале.

— Почему перестал?

Он продолжал лениво перебирать её волосы, отчего ей захотелось прижаться к нему и закрыть глаза.

— Это было слишком легко. — Он пожал плечами. — Я обнаружил, что завоевание ничего не значило — особенно когда некоторые охотники начали искать меня.

— Ты — наркотик. — Она ощущала его тёмный эротизм на языке, её тело было готово к атласу, шампанскому и меху его ласк, она хорошо понимала принуждение, которое заставляло охотников возвращаться к нему снова и снова.

— Приманка, — сказал он, — не вызывает привыкания.

«Нет, — подумала Хонор, — но Дмитрий вызывает».

В ту ночь Дмитрию приснилась женщина с солнечной улыбкой и любовью в каждом вздохе.

«— Дмитрий. — Робкое слово, и она разглаживает юбки. — Тебя не должно здесь быть.

Он хотел прикасаться к ней, целовать, обожать. Но она не принадлежала ему. Ещё нет.

— Я принёс тебе это. — Её глаза, эти карие глаза с приподнятыми уголками, наполнились нескрываемой радостью при виде полевых цветов, которые он собирал по склону горы, чувствуя себя козой, бродивших по пастбищу. И всё же, если бы она попросила пойти и собрать ещё полевых цветов, он сделал бы это без вопросов. Потому что улыбка была причиной того, что у него учащённо билось сердце. Взяв букет, она чуть не рассмеялась от восторга.

— Спасибо. — Глубокий вдох, взгляд, полный абсолютной решимости. Подбежав к нему, она поцеловала его в губы, дотянувшись только потому, что он наклонился. Ошеломлённый, он не успел обнять её и удержать рядом с собой. В следующее мгновение она исчезла, а юбки взметнулись во вспышке красок. Аромат этой женщины был смесью солнечного света и полевых цветов, которые она обожала. Каждую ночь он мечтал о том, чтобы иметь право прижаться носом к нежной коже в изгибе её шеи, вдохнуть этот аромат, утонув в необузданном, женственном вкусе».

Как это бывает со снами, цвета менялись без предупреждения.