Клинок Тишалла

И тогда голос великана загремел у нее в голове: ПОШЛИ ПРОЧЬ! ФУ, ШАВКИ! МАРШ ЗА ВОРОТА! ОНА МОЯ!

Должно быть, он сделал что-то нехорошее с этими людьми, напугал и даже, наверное, побил, потому что исчезли они куда быстрей, чем появились, а голос великана звучал так громко, так сердито и злобно, что Фейт расплакалась, а стоило ей заплакать, как захотелось, чтобы рядом была мама, и тогда она совсем забыла притвориться, что отдала свою память пятой маленькой девочке.

Память вернулась к ней, и Фейт поняла, что пятая девочка – это она сама.

Она кричала, и кричала, и кричала – а великан стискивал ее руку, и было больно; Фейт хотела, чтобы пришла мама, или папа, или кто-нибудь, и прогнал великана, а он схватил ее за другую руку и сжал обе, сжал вместе, сжал ее руки ВМЕСТЕ…

У нее даже рук не осталось – великан сжал их так крепко, что они срослись у запястий, будто у нее не руки, а одна заветная косточка, как у цыпленка, и единственное запястье вросло в руки великану, так что его кровь вливалась в жилы девочки, а ее собственная вытекала в сосуды великана.

Великан оскалил большие острые зубы:

– Ну же, дитя, где твоя река?

Фейт только помотала головой, недоверчиво глядя, как ее хрупкие запястья врастают в его толстую волосатую руку. Что-то забилось у нее в глотке, словно проглоченный крысенок, и пыталось выбраться из живота, цепляясь за стенки острыми коготочками, и во рту стоял привкус крови, как в тот раз, когда она упала и прикусила губу…

– Река, дитя, – уже громче повторил великан – Тан’элКот, теперь она знала его имя, оно текло по ее жилам вместе с чужой кровью. – Я зашел так далеко не затем, чтобы потерпеть поражение.

Вот теперь он разозлился, по-настоящему разозлился, и его гнев обжигал ее, огнем тек по рукам, по локтям, опалял грудь, так что крысеныш в груди бился все сильней и сильней, карабкаясь к горлу.

– ГДЕ ЭТА ПРОКЛЯТАЯ РЕКА?! ПОЧЕМУ Я НЕ ЧУЮ РЕКИ?

Он так ярился, что Фейт испугалась еще сильней, и вот тогда крысеныш выбрался наконец из глотки. Он протолкнулся сквозь стиснутые зубы, и это была вовсе не крыса.

Это был крик.

Она кричала, и кричала, и кричала, и кричала…

Потому что она больше никогда, никогда не будет одна.

5

Вопли Фейт отражались от стен операционного зала, накладываясь друг на друга, покуда не перешли в единый слитный визг петли обратной связи. Эвери хотелось зажать уши и спрятаться в уголке, но вместо этого она дернула Тан’элКота за руку – все равно что пытаться выворотить бетонный столб.

– Прекратить! – рявкнула она и едва услышала себя. – Хватит! Ей больно!

Великан прорычал что-то невнятное и нетерпеливо повел плечами, стряхнув Эвери одним неимоверно могучим движением. Она отлетела к стене, едва не расшибившись, и, полуоглушенная, набросилась на него вновь, с рычанием протянув когти к глазницам. Рассеянно – внимание его было приковано к бьющейся Фейт – Тан’элКот поймал ее за руку и удержал в стороне.

– Хватит! – заорала Эвери. – Еще раз дотронешься до нее – и я добьюсь твоей смерти! Слышишь? Я с тобой разделаюсь!

Тан’элКот без особых усилий удерживал ее на расстоянии вытянутой руки, не обращая внимания на крики. Фейт визжала, а великан склонялся над ней все ниже, оскалившись, будто собрался вгрызться в ее личико. Эвери сопротивлялась отчаянно и бесплодно, пока не сообразила, что великан держит ее увечной рукой. Стиснув кулак, она со всей силы треснула его по стянутой бинтами культяпке на месте мизинца.

Тан’элКот задохнулся от боли, пальцы его разжались, и Эвери врезала ему снова, с размаху, точно подавала теннисный мячик, прямо по распухшим синякам вокруг глазного яблока.

– Оставь ее в покое!

Он даже не моргнул. Эвери не успела сообразить, что происходит, как великан взял ее за горло и на вытянутой руке приподнял над землей. Она беспомощно царапала железные пальцы.

Тан’элКот сжал в кулак увечную руку.

– Я могу вас убить, – промолвил он. – Это вам понятно?

Пальцы его пережали горло; Эвери не могла не то что ответить, но даже кивнуть.

– Как сможете вы помочь этой девочке, если погибнете? – рассудительно и внятно проговорил он и замер, ожидая ответа.

Эвери зажмурилась и опустила руки.

Если Тан’элКот убьет ее на месте, закончится хотя бы захлестнувшее ее жизнь безумие. Но вместо этого он осторожно опустил ее и разжал пальцы.

– Успокойте девочку, Бизнесмен. Она может пораниться.

Из последних сил держась на ногах, Эвери заставила себя поднять веки и доковылять до операционного стола, где билась под резиновыми ремнями Фейт.

– Тсс, девочка, – пробормотала она, поглаживая лоб ребенка. – Тсс, маленькая. Гран-маман с тобой. Я здесь, все будет хорошо.

По острой скуле прокатилась слеза и упала Фейт на волосы.

Вскоре судороги утихли, и девочка опять впала в бессознательное состояние. Только тогда силы оставили Эвери окончательно; она оперлась о стальное ложе операционного стола, но даже при этом не смогла удержаться на ногах. Она опустилась на колени, спрятала лицо в ладонях и зарыдала.

– Бизнесмен… – проговорил Тан’элКот мягко, – прошу… Эвери, не плачьте.