Ключ скитальца

После обеда, погрузив завернутое в белую материю тело Монги в сани, в сопровождении Вульфа и двух подручных, они отправились к подножию утеса, где протекала незамерзающая река. Частокол остался по левую руку; сверху навис обрыв, бесконечной стеной бросив на заснеженную землю холодную тень. Олени идут утопая по колено в сугробы, вожак храпит, но настойчиво тянет сани все дальше и дальше от города.

В дороге Печено думал о превратностях судьбы. Всего несколько дней назад он спокойно торговал в таверне пивом, не помышляя о спасении планеты, не знал ни Монги, ни детей, и о Сеньжане слышал лишь пару легенд. Теперь от таверны остались головешки, он на краю Северного материка катит в санях с трупом Скитальца, а на совести тяжким грузом лежит задача по спасению родной планеты. Всегда с ним так, всю жизнь! И снова Дина страдает, мучается в догадках, сомнениях: где он; жив ли?..

Водопад увидели издали. Бурлящий, пенный поток срывался из расщелины на склоне утеса с высоты в три человеческих роста. По обледенелым скалам он с шумом скатывался вниз в чашеобразный котлован. Там крутит мощным водоворотом, с клокочущим рокотом уходит в недра земли.

– Где-то наверху подтаивает ледник, по пещерам вода стекает сюда и уходит в подземелье, не успев замерзнуть, – пояснил Вульф. – Зимой поток намного слабее. Видел бы ты, что здесь творится летом!

Сани остановились на краю котлована, поверенный спрыгнул на землю.

– Многие гадают, где дикари берут воду. А я сразу сказал: из этой реки. Я не однажды предлагал старейшинам вылить в нее бочку яда. Все проблемы бы решились; вытравили бы юродивое племя, и делу конец. Но старейшины не соглашаются, проявляют гуманизм.

– Еще бы! – обронил Печено, подумав, что не в гуманизме дело, а в холодном расчете: без дикарей любой горожанин станет богаче старейшин.

Ганит помог охранникам снять с саней тело, хотя помощи не требовалось. Бурлящий поток с силой вырвал из рук охранников невесомый сверток; закружил, точно щепку, в водовороте, с протяжным гулом проглотил.

Печено постоял у реки, вглядываясь в глубину – вдруг белым пятнышком мелькнет сверток в темной синеве?! Но только пенная вода струится по кругу, унося с собой память о таинственном госте из другого мира.

* * *

Вернувшись к зданию правления, Ганит сказал Вульфу, что прогуляется. Тот не возражал, но приставил двух караульных, якобы, для охраны.

Печено направился к гостинице, где жила Глинка. Он надеялся на ее помощь в деле доктора.

Караульные остались у крыльца; Печено поднялся на второй этаж.

Просторный номер миллионерши обставлен шикарно, но из-за царящего беспорядка, не производит впечатления. Дверцы шкафов распахнуты, на креслах и диване разбросана одежда. Под окном осколки разбитой вазы.

Увидев Печено Глинка охнула.

– Я счастлива, что ты пришел, – призналась она.

Подбежала к столику, где стояла початая бутылка шампанского и три хрустальных бокала; наполнила два, один протянула Ганиту.

– Я, собственно, по делу, – сказал Печено, но бокал взял.

Глинка расположилась в кресле, Печено присел на диван. Ганит не хотел лгать, но ко лжи прибегнуть пришлось, без нее монолог не клеился.

Печено сказал, что доктор его старый друг, добрый и хороший человек, отличный специалист и любящий отчим. И сейчас ему грозит незаслуженная смерть. Нужна всего одна доля, чтобы спасти его… От вынужденного лукавства Ганит чувствовал неловкость, поэтому отвернулся от Глинки и смотрел в покрытое морозным узором окно. Когда он замолчал и бросил взгляд на вдову, то не узнал ее. Вместо неунывающей, жаждущей любви и развлечений миллионерши перед ним сидела безвременно постаревшая, уставшая женщина. Преображение ошеломило Печено. Что в его речи могло вызвать в ней такие перемены?!

Глинка встала, подошла к окну, задумчиво крутя бокал в руке.

– Когда я была молода и красива, – сказала она, – мужчины пользовались моей молодостью и красотой. Молодость прошла, красота увяла, но я стала богатой. Теперь мужчины стремятся воспользоваться моим богатством. Всем наплевать на мою душу, словно ее у меня не было и нет!.. Вот и ты туда же!

– Речь идет о жизни человека… – возразил Печено, но Глинка перебила его. Подбежав, она села рядом и, взяв за руку, воскликнула:

– Зачем нам нужен какой-то доктор? – в глазах ее застыла мольба. – В городе каждый месяц кого-то казнят, и далеко не всех по справедливости. Я не могу всем помочь, мне нет дела до других, как и другим до меня. Речь о нас с тобой!.. Давай поженимся! Ты ни в чем не будешь нуждаться, разве ты не за этим пришел в Сеньжану? Жизнь неумолимо пролетает мимо, и хочется немного счастья и именно сейчас, не завтра!..

Десантник покачал головой.

– Я не могу на тебе жениться, – признался он.

– Почему?

– Потому что я женат, и люблю свою жену.

Глинка зарыдала, уткнувшись лицом в ладони.

– Тогда уходи, – промолвила она.

Печено минуту сидел в задумчивости, встал, но, подойдя к двери, оглянулся.

– И в Сеньжану я пришел не за сокровищами, – бросил он, выходя.

Глава одиннадцатая, в которой наступает утро назначенной казни