Ключ скитальца

Народ на площади, несмотря на лютый мороз, собрался еще затемно. В городе постоянно царили скука и уныние, поэтому такое событие, как публичная казнь, жители воспринимали как праздник. Отдельные компании кутили с вечера, то тут, то там, слышались пьяные выкрики, иногда нестройное пение. Для настроения толпы, старейшины распорядились выкатить на площадь для всех желающих две бочки спирта; вокруг них возникла толчея, переходящая в потасовки. Вульф на всякий случай расставил вокруг здания правления караульных – мало ли что придет в голову пьяной толпе?

Виселицы темными силуэтами возвышались над площадью, и в сумраке морозного утра гуляющий под петлями веселый народ выглядит странно. Ганит за свою жизнь наблюдал разные картины, но в этой – чудилось нечто жуткое, бредовое, как на полотне сумасшедшего художника.

Вскоре на востоке малиновым заревом возвестило о восходе солнце. Гомон толпы усилился; молодой повеса, взобравшись на эшафот, подрагивая телом, изобразил висельника под хохот и улюлюканье приятелей. Охранники прикладами винтовок согнали его прочь.

Печено не хотел присутствовать при казни. Проснувшись под утро, он не торопился вставать с постели, намереваясь проваляться до завтрака. Но в покое его не оставили: в комнату нагрянул Вульф.

– Старейшины интересуются, как с выкупом для доктора? – спросил он.

Ганит покачал головой.

– Что ж, так тому и надо, – Вульф пребывал в приподнятом настроении. – А чего ты разлегся? Собирайся, идем на площадь.

– Что мне там делать?

– Как, что?.. Насколько я знаю, доктор – отчим сбежавшей девчонки. Если дети в городе, они непременно появятся на площади. Ты их знаешь лучше других и быстрее угадаешь в толпе. Это в твоих и их интересах! – последнюю фразу Вульф добавил, заметив ироничную усмешку Печено. – Что ты кривишь губы? Я тебе по секрету скажу, это еще в интересах доктора. Старейшины распорядились казнить его последним, так что если отыщешь детей, и они отдадут ключ, его помилуют.

Пришлось идти.

Вслед за заревом в небо выплыл красный диск солнца. Чувствуя отвращение к происходящему, Печено потянулся к нагрудному карману, к оставшейся смолянке, но спохватился. Ноздри слипались от холода, и вряд ли ароматный дым мог доставить сейчас хоть каплю удовольствия.

Из здания правления вышли трое. Знакомый старичок – распределитель долей, сопровождаемый двумя охранниками. Старичок нес красную папку, повязанную траурной черной лентой, на шеях охранников болтаются в тон папке красные с черными полосами барабаны. Шествие выглядит торжественным ритуалом, и складывалось впечатление, что публичные казни в городе искателей сокровищ – обычное дело.

Поднявшись на эшафот, распределитель остановился в центре настила и открыл папку; охранники вытянулись рядом по стойке смирно, приготовили барабаны к бою. Черные палочки нервно зависли в воздухе; старичок еле заметно кивнул, воздух огласила барабанная дробь. Толпа, продолжавшая гомонить, стихла, сотни лиц повернулись к центру, и вскоре кроме трескучего грохота барабанов над городом не слышно ни звука. Но вот смолкли и они, площадь глухим колпаком накрыла тишина.

К Ганиту подошел Вульф.

– Не видишь детей? – шепнул на ухо.

Печено качнул головой.

– Так ты не стой возле правления, как статуя; пройдись по площади.

Старый десантник, недружелюбно глянув на поверенного, двинулся в толпу.

Распределитель, он же распорядитель казни, нацепив на нос пенсне, звонким, не стариковским голосом зачитал приговор. Разбойников обвиняли в мятеже против мудрой власти старейшин и попытке ограбления городского банка. За подобные проступки местное законодательство предусматривало смертную казнь.

Услышав приговор, Толпа одобрительно загудела; со всех сторон полетели гневные крики:

– Так им и надо, негодяям!

– Повесить их!

– Нечего на чужое зариться.

Вновь грянувшие барабаны заставили всех замолчать, распорядитель продолжил:

– Однако!.. Один обвиняемый, как считают старейшины, принимал участие в заговоре не по своей воле, а по принуждению. Этот факт смягчает его вину, хотя усугубляет вину остальных. В связи с этим, милостью и мудростью старейшин принято решение заменить смертный приговор обвиняемому по прозвищу «доктор» штрафом в размере одной доли сокровищ. Остальным осужденным – ужесточить наказание, лишением права на положенное в таких случаях последнее желание.

Толпа приняла новость восторженным гулом.

– Поскольку, – продолжил глашатай, – обвиняемый по прозвищу «доктор» прибыл в город недавно, и не имеет собственного капитала, а штраф должно внести немедленно, ему необходим кредитор!.. Найдется ли среди присутствующих тот, кто сможет одолжить обвиняемому долю сокровищ до получения им своей собственной?!

Толпа затихла. Старичок оглядел площадь; народ безмолвствовал, желающих уплатить за несчастного доктора штраф не находилось.

– Будьте милосерднее, граждане, – призвал распределитель. – Иначе приговор останется в силе.

– Ну и пусть! – выкрикнули из толпы.

– Дураков нет!

– Кому он нужен, этот «доктор»! – поддержали пьяные голоса.