Ключ скитальца

Коридоры правления пусты, народ скопился возле лазарета. Бегают медсестры, нянечки; легкораненые охранники, ожидая помощи, обсуждают бой. От одного из них Ганит узнал, что старейшины укрылись в подвале в бункере, и Вульф сейчас у них.

Печено вышел на крыльцо. Отыскать проводника среди рядовых граждан?.. Но тут на пороге появился Вульф.

– Вот ты где! – выдохнул он. – Идем со мной.

Они поднялись на второй этаж в кабинет поверенного. Вульф предложил сесть, сам расположился в кресле.

– Значит, Монга рассказал тебе, как втереться в доверие к дикарям? – спросил он.

– Как попытаться это сделать. Гарантий никаких нет.

– И как?

Печено промолчал.

– Ладно! – смягчился Вульф. – Нет времени на допросы. Дело дрянь! Дикари вконец распоясались. Чего им не хватает?.. Старейшины дают добро на твой поход в подземелье. Если у трехрукого урода получилось запудрить лупоглазым мозги, может, и у тебя выйдет.

Вульф поднялся, прошелся по кабинету.

– Буду с тобой откровенным. Твоя главная задача – ключ скитальца. В Сеньжане становится неспокойно, и старейшины хотят поскорее покинуть ее пределы. Начнется ваш «конец света» или нет – неизвестно, а вот переворот в Сеньжане дело, кажется, неизбежное. Старейшины сдержат слово: тебя и детей возьмем с собой! Активировать корректор все равно уже поздно…

– Почему, поздно?

Вульф ухмыльнулся.

– Ты же сам говорил, что его нужно включить в течение двух суток. Они истекают сегодня вечером, а до вечера ты вряд ли вернешься. Остается бежать, причем, без оглядки!

– Но на спасение планеты еще хватит энергии.

– А если не хватит? Никто толком не знает, сколько ее осталось в ключе. Кто даст гарантии? Ключ открывает две двери. Первая: активировать корректор, поставив тем самым на карту наши жизни, если что-то не получится; и вторая: спастись самим, пожертвовав планетой. Вторая, на мой взгляд, куда надежнее, и я не сомневаюсь, что старейшины примут верное решение. Так что уясни одно: если информация о грядущей катастрофе правда, то планета обречена. Забудь о ней, не фантазируй!.. И не вздумай геройствовать, побеспокойся лучше о себе и детях, их судьбы в твоих руках. Храм под лесистой горой заминирован, и есть приказ, взорвать его при любой попытке кого-либо к нему приблизиться. Понял?

– В чьих же руках судьбы остальных жителей планеты? – взгляд Печено сверкнул недобрым огнем.

– Не знаю! Не моего ума это дело. И не твоего!

Вульф вернулся в кресло.

– Ладно, – вздохнул он. – Посмотрим! Откровенно говоря, мне не хочется уходить из Сеньжаны. Сросся я с ней. Но старики думают иначе. Вот, если бы ты принес ключ и договорился с дикарями о мире, я бы, пожалуй, смог убедить их, остаться. По крайней мере, некоторых из них. Тогда, думаю, эти настояли бы в первую очередь на включении корректора. И еще!.. С тобой пойдут трое моих офицеров. Не станут обузой?

– Трудно сказать, – пожал плечами десантник.

На этом разговор закончился.

Выйти смогли лишь вечером. Весь день Вульф давал инструкции каждому в отдельности, затем всем вместе. Офицерами поверенного оказались двое совсем юных братьев-близнецов из охранки по именам Хан и Жан, и третий малый, назвавшийся Коркой. Последний, числился в рейнджерах.

В путь двинулись с наступлением сумерек, когда короткий морозный день, поразивший город столькими событиями, пошел на убыль.

Вульф проводил их до крыльца; на прощанье напомнил Ганиту:

– Без самодеятельности. Только хуже сделаешь.

– По-моему, – усмехнулся Печено, – вся надежда на самодеятельность!

Шли парами; впереди Печено и Корка, следом – Хан и Жан. Выйдя за околицу, выровнялись в шеренгу. В прозрачном небе, вслед за откатившим за темный массив утеса закатом, появились звезды; снег, свернувшийся от мороза в порошок, звонко хрустит под снегоступами, пронзая застывший камнем от холода воздух.

Печено настаивал, чтобы никто из офицеров не брал оружия. Кодовые слова Монги теряли смысл, если их произнесут вооруженные люди. Но Вульф приказал Корке прихватить один пистолет для защиты от зверей, а перед спуском припрятать его в лесу.

Одному из близнецов захотелось поговорить, то ли Хану, то ли Жану – Печено их не отличал друг от друга.

– Почему эти дикари такие жестокие? – спросил он ясным голосом. – Зачем сегодня стольких людей перебили?

Ганит бросил на него косой взгляд, но в сумерках рассмотрел лишь светлый овал лица и нос с горбинкой. Молодой совсем, почти салага, с сожалением подумал Печено. Жаль будет, если убьют! Юноша напомнил его самого в молодости; он и рассуждал в то время так же.

– Торговали столько лет, всех устраивало, – продолжал близнец. – Мне кажется, это их мутант подбил, сами они бы не стали. Хорошо, если у нас получиться восстановить мир.

– Наивный ты, Жан! – усмехнулся его брат. – С дикарями у нас не может быть мира, только перемирие. Знаю, с твоими взглядами, ты разрешил бы им подниматься на поверхность когда вздумается и шататься где попадя.

– А что, может и они тогда впустили бы нас в подземелье?!

– Как же, держи карман шире! – Хан усмехнулся. – Если бы такое было возможно, старейшины давно бы на это пошли.