Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)

Майк думал в это время о том, что этот мир-то из тех, что имеют привязки по времени, имеют определённый хронометраж. Игра воспроизводит определённую последовательность событий – таких переходов, атак, когда успешных, когда не очень, персонажи игры запрограммированы на определённые действия и решения, по завершении реальность «перезагружается»... Такие бесконечно повторяющиеся наиболее интересные два десятка лет. Может ли в этой искусственной истории что-то пойти отлично от истории настоящей? Незначительно – может. Стив говорил, в одном цикле даже умудрились убить генерала Лютари, который на самом деле не то что не погиб, а вскоре, разжалованный, вернулся в метрополию, и больше его семья к армии прямых касательств не имела… Игра создана в конце 50х, на широкий рынок вышла, правда, только в конце 70х, уже после значительных усовершенствований, но всё равно это немало. Учитывая, что время в игре всегда течёт быстрее, а иногда реальность приходится перезагружать досрочно – в связи с, к примеру, непредвиденным выбытием какого-нибудь значимого для её хода персонажа, сколько уже было этих перезагрузок? Которую жизнь живёт здесь Г’Сан, сколько раз она умирала?

– Но видишь ли, чтобы сражаться, надо иметь что-то большее, чем скука. Это тебе скажу не только я, но и «гости» поопытнее. Понимание, что эта реальность не настоящая, и вражеский выстрел всего лишь вернёт тебя обратно в удобное кресло у тебя дома, даёт, конечно, изумительное бесстрашие… Но оно будет одним крылом без второго, когда ты не можешь испытывать настоящую ярость, ненависть. На одном крыле особо-то не полетаешь. У тебя когда-нибудь были враги? Не просто те, кто думает о тебе не очень хорошо и ты о них – вполне соответственно, а те, из чьих черепов ты хотел бы сделать ночные вазы, как говорят у вас? По глазам вижу, что нет. Я понимаю желание пережить то, чего в жизни тебе не пережить, понимаю даже в том случае, когда речь идёт о не самых приятных вещах. Неприятное – тоже опыт, строящий нас. Но ведь для этого нужно и испытывать то, чего ты не испытываешь в жизни…

Что она там поняла-то по его глазам, если даже «гостевого» свечения она в них видеть не может?

– А ты? Испытываешь?

Ему хотелось на самом деле спросить, не надоело ли ей это всё, но он удержался – ведь он не знал, как давно она в этой реальности, пережила ли хоть одну перезагрузку. Может быть, всё-таки, и не надоело…

– У тебя достаточно хорошее воображение? – Г’Сан закончила с клинком, вернула его в ножны, сложила руки на коленях и теперь смотрела на Майка с улыбкой, которую с некоторыми допусками можно было назвать дружелюбной, – ты кого-нибудь терял?

– Мои родители умерли, а сестра пропала без вести, – у него было полное ощущение, что его раздевают, при том отнюдь не с каким-то романтическим подтекстом, но уйти от ответа и вообще уйти из игры – а вообще-то резонно б было, извинился? – извинился, почему-то не хотелось.

– Так… Что это было? Несчастный случай, какая-то катастрофа?

– Да нет. Родители умерли, потому что были немолоды и уже не очень здоровы, а сестра просто ушла из дома с любимым мужчиной. Это было до моего рождения, так что нельзя сказать, что я её прямо потерял, ведь я её даже не знал, но конечно, мне грустно, что я ничего не знаю о её судьбе…

– Ну, это не то. Вот посмотри на себя. Ты выбрал образ взрослого мужчины, а здесь и дети, ещё не выбравшие постоянного имени, кого-то потеряли благодаря центаврианам. Хотя бы – потеряли дом, от которого остались только головёшки, вынуждены были бежать с разорённой родины сюда, где пока не свищут бичи захватчиков… У кого-то погибли родители, братья или сёстры, или более дальняя родня. Ты взрослый мужчина, который мог быть уже женат и иметь детей… Ты можешь себе представить боль потери и ненависть к тем, кто отнял у тебя то, что тебе дорого? Можешь представить себе, что твои старики-родители сгорели вместе с твоей деревней, что твоя сестра угнана в рабство? Можешь представить себе, что твоя возлюбленная – у тебя в реальной жизни есть возлюбленная? – умерла у тебя на руках? А главное – зачем тебе это представлять?

Майк ёжился, снова лениво подумывая о том, чтоб почесать под коленкой и снова отметая эту мысль. Рядом с Г’Сан в принципе довольно неуютно, наверное, это нормально, что уютного в вирусе…

– Зачем вообще люди что-то представляют? – буркнул он, – острых ощущений не хватает… Всё это действительно слегка безнравственно – играть в чужие страдания, развлекая свою душу эмоциями, для которых нет настоящих причин. Наверное, в этом есть и хорошие стороны – стремление понимать тех, чей жизненный опыт отличен от нашего, всё такое…