Клювы

— Тебе тоже нужно отдохнуть, — осторожно сказал Филип.

— Да, — согласился Корней. — Я прилягу на пару часов. Вы будете в норме?

— Издеваешься?! Это лучшая ночь из всех чертовых ночей. Я проведу ее у костра, уминая тушенку. Парень… — Он окинул жестом спящих. — Ты подарил нам шанс.

— Я опоздал, — сонно проговорил Корней. — Если бы я узнал обо всем раньше, я бы спас стольких людей.

— Нельзя ускорить рассвет, — возразил Филип.

— Вы не хотите спать?

— Увы, нет.

И это была правда. Он, черт подери, был бодр, как спортсмен под допингом.

— Филип.

— Да, сынок? — Он замер в дверях.

— У вас в мастерской висит картина. Ваша жена нарисована вполоборота. С «пацификом» на рукаве.

— Сцена нашего знакомства, — пояснил Филип. — Яна обернулась в толпе, и я впервые увидел ее лицо.

— Где вы познакомились?

— На Летне. У маятника, во времена демонстраций.

Корней кивнул.

Филип прикрыл дверь и вышел из дома. Луна — глаз утопленника — следила за ним с откровенной угрозой.

6.1

В мыслях Радека Адамова было белым-бело. Там объятые огнем деревья отбрасывали кудлатые тени, но кроны их не чернели в коконе света. Кусты пылали, как на картинке из иллюстрированного Евангелия для детей, — и не сгорали. Вода в озере сама стала расплавленной магмой. Но затаившийся на пляже Адамов не ощущал жара.

Он ждал во мраке подходящего момента. Когда здоровяк и старая сука отчалили, подкрался почти вплотную к мутанту. Он слышал, как трещит хворост в костре и как мутант щебечет с молодой сукой по-русски. Тискаются, не ведая, что в десяти метрах от них смерть поднимает «Глок» и берет на мушку курчавую голову.

Надо было стрелять сразу, а он боялся промазать. Решил приблизиться, чтобы наверняка, чтобы уложить двумя выстрелами голубков — он уже выбрал бревно, из-за которого расстреляет прибежавшего на шум здоровяка.

Случилось внезапное: молодая сука уснула. Адамов наблюдал, как всполошившийся мутант волочит ее к берегу, купает.

Адамов подумал: пусть убьют друг друга, меньше возни.

Вот тогда-то и зажглась вся эта иллюминация.

Ночь дала деру. Словно метеорит рухнул в озеро или рванула бомба.

Источником света был мутант.

Обалдевший Адамов видел пламя, струящееся из пор, из волос, из пылающих глазниц, — оно перетекало на молодую суку, облачая ее в сияющие доспехи.

Адамов побежал прочь.

Припаркованный у осинника автомобиль тоже сиял. Руки Адамова испускали золотой дым — он водил ими в воздухе, рисуя замирающие на мгновение узоры.

Магия, колдовство, чертовщина.

Вскоре свет померк, и вновь воцарилась ночь. А за ней буднично и заурядно наступило утро.

Возле Цвикова закончился бензин. Адамов брел по обочине шоссе. Направлялся к немецкой границе. Его мучала жажда. Голод терзал кишки. Во рту было горько от таблеток, которые он раскусывал зубами.

— Капитан!

«Не отзывайся, это мираж».

— Капитан!

Адамов плюнул. Пересохшая губа треснула.

На лужайке под сенью липы стояли раскладной столик и пара пластиковых стульев. Человек в костюме цвета морской волны приветливо махал, приглашая к столу.

Адамов поковылял по сочной траве.

Лысеющий яйцеголовый тип позаимствовал лицо у городского дурачка Кусаки. Но дураком он точно не был. Глаза под проволочными очками выдавали недюжинный ум. В реальности (если это была реальность) Отто Леффлер оказался чертовски высоким.

— Вы завтракали?

Адамов уставился на тарелки с яствами. Аромат будоражил нюх.

— Прошу вас! — Леффлер отпил кофе из смехотворно крошечной чашки. — Разделите со мной трапезу.

Повторять не понадобилось. Адамов рухнул на стул и, как собака из миски, принялся поедать мясо. Бедрышки кролика, политые вином и бальзамическим уксусом. Вкуснейший телячий шницель в панировке с начинкой из сыра и ветчины. Тушеная говядина по-бургундски. От тягучего соуса язык приклеивался к небу.

Леффлер улыбался, глядя, как Адамов лакает бульон, крошит свежую булку, руками выгребает нежное филе сибаса.

На лужайке, конечно, не было официантов, но вылизанные тарелки исчезали, а на их месте появлялись блюдца, десерт, пудинги и шарлотки. Адамов залпом опустошил треть кувшина с лимонадом и басовито срыгнул.

Леффлер зааплодировал:

— Браво! Как вам моя стряпня?

— Каракатица резиновая. В конфи не хватает розмарина.

— Да вы гурман! Учту.

Адамов взял со стола бокал, не задумываясь, откуда он материализовался. Ткнулся носом в пенную шапку. Пиво было превосходным.

— Вы дьявол? — спросил он, вытирая рот.

— О, вы мне льстите. Нет, я не дьявол. Я человек, по крайней мере был человеком. Увлекающейся натурой. Кстати, это ваше.

Адамов повернулся. Со спинки его стула аккуратно свисал синий китель, утерянный впопыхах на пароме. Адамов надел его — китель пах стиральным порошком.

— Меня злят недомолвки, — сказал администратор казино, закидывая ногу на ногу. Вальяжно усевшись, он вытащил из-за пояса пистолет. — Что, если я в вас выстрелю?

Ни единый мускул не дрогнул на лице Леффлера.

— Что, если вы выстрелите в лунный свет?

— Вы призрак?