Клуб для избранных

За обедом Лесли сидела рядом с Эриком. Лишь пару раз они невзначай коснулись друг друга, но зато постоянно обменивались любящими взглядами. Беседой заправляла Чарли. Говорили о новом курорте, хвалили искусство местных поваров, вспоминали «Юнион-сквер». Оказалось «Питера Пэна» видели все, что дало повод в очередной раз воздать должное таланту Дженет. В ожидании десерта Линн не сводила глаз с Лесли.

— У меня такое чувство, будто я вас где-то видела, — неожиданно промолвила она. — И даже ваше имя мне почему-то знакомо.

Лесли медленно покачала головой. «Если бы вы знали, кто на самом деле перед вами, — та, что чуть не погубила ваш брак!»

— А ведь верно! — как нельзя кстати вмешалась вездесущая Чарли. — Вас однажды показывали по телевизору. В тот день вы спасли жизнь своему коллеге.

— Теперь и я вспомнила, — обрадовалась Линн. — А когда это было?

Мисс Винтер бросила многозначительный взгляд на Лесли, как бы говоря: «Вы должны ответить сами, прежде чем это сделает Джеймс».

— В прошлом году в августе.

— Я запомнила тот репортаж. Впечатляющие кадры! Ты видел его, Джеймс?

— Кажется, да, — ответил тот небрежно. — А ты, Эрик?

— Нет. — Короткое слово прозвучало словно выстрел. Лансдейл сжал руку Лесли — ту самую, которую в память о злополучном дне навсегда исполосовал уродливый шрам. Он чувствовал, что его соседка не в восторге от того, какое направление приняла застольная беседа, и поспешил ей на помощь: — Понравился ли тебе крем-карамель, дорогая?

Лесли машинально кивнула. Мысли ее витали далеко. Расспросы сотрапезников невольно вызвали у нее в памяти тот августовский день, который, как впоследствии выяснилось, круто изменил ее жизнь.

Вначале она спасала человека, которого, как ей тогда казалось, любила.

Потом ее окровавленное лицо показали по телевизору, и благодаря этому она снова встретилась с тем, кого любила в юности и кого полюбила еще сильнее взрослым.

А теперь она сидит рядом с тем, кто стал ей дороже всех, и жалеет, что вовремя не рассказала ему обо всем. И напрасно. Ощущение того, что она поступила неправильно, не давало Лесли покоя.

— Кажется, Эрик и Лесли очень любят друг друга, — сказала Линн, когда они с Джеймсом вернулись к себе. — И все же за столом чувствовалась какая-то напряженность. Я давно заметила — если мне приходится быть душой общества, значит, что-то не в порядке.

— Но ты блестяще справилась со своей ролью.

— Профессиональные навыки выручили. Когда изо дня в день приходится ублажать пассажиров, еще и не тому научишься. Может, порой я молола чушь, но, с моей точки зрения, за столом она все же предпочтительней, чем похоронное молчание.

— Я ведь рассказывал тебе об Эрике и Чарли. Вероятно, причина в этом, — высказал предположение Джеймс.

— Может быть. Но мне показалось, что наиболее неестественно вела себя как раз Лесли. Словно ей есть что скрывать.

«Да, в проницательности моей жене не откажешь, — подумал провинившийся муж. — Дай Бог, чтобы ты никогда не узнала того, что скрывает Лесли!»

— Пойду заведу будильник, — произнес он вслух.

— Нет, вы только подумайте! Неужели вам троим непременно надо подниматься ни свет ни заря, чтобы посмотреть этот несчастный участок?

— Эрик же обещал — на этот раз никаких дел. Мы едем развлекаться. В устах нашего шефа это означает, что делам отводится раннее утро и лишь в остальное время дня можно отдохнуть.

Эрик поцеловал ее, как только они переступили порог.

— Я соскучился по тебе, дорогая.

— Хочешь вращаться в обществе — терпи, — пошутила Лесли, жадно отвечая на его поцелуй. — Не демонстрировать же свои чувства на людях! У нас обоих для этого неподходящий характер.

— Верно. Кстати, почему ты почти весь вечер молчала?

— Устала, наверное. А вообще все прекрасно. И твои друзья мне нравятся.

— Правда?

— Да. Очень. — «Один — уже давно и даже слишком».

Эрик уснул, а Лесли еще долго ворочалась, размышляя, страдая, взвешивая, что лучше: сказать ему правду, но неизвестно, к каким последствиям это приведет, или хранить тайну, страшась того, что рано или поздно она все равно откроется. Возможно, в этом случае последствия будут еще ужаснее.

«Я должна все ему рассказать, — к такому выводу пришла она в конце концов. — Я не могу и не хочу ничего скрывать от Эрика. До сих пор наши отношения строились на доверии, пусть так останется и впредь. Завтра же, как только вернется».

— С днем рождения, дорогой, — сонно прошептала она, открыв глаза в половине седьмого. Эрик уже был на ногах и одевался, стараясь ступать бесшумно.

— Доброе утро. — Как всегда, он приветствовал ее поцелуем.

— Просто не верится, что человек на отдыхе по доброй воле встает в такую рань!

— Что я слышу? А не ты ли мчишься в больницу даже в выходной?

— Ты прав. Такая уж у нас работа.

— Зато завтра поспим всласть, хоть до полудня.

— Я и сегодня могу это сделать. Или по крайней мере до твоего возвращения.

— Я ненадолго. Надо посмотреть один участок и решить, стоит ли его покупать. Может, я еще успею к тебе присоединиться, соня!

— Ловлю на слове. Пока!

— Что, черт возьми, происходит? — обрушился шеф на своих подчиненных, как только троица села в машину.