Клуб пропавших без вести

– Мама не исключала, что сами легенды и натолкнули людей из леса на мысль об умелой инсценировке смерти. Ведь вурдалак – это кто-то вроде живого мертвеца, – деловито пояснил Костя. – Так люди и стали исчезать, единично, не вызывая подозрений, и сама память о них тонула в хаосе, который царил тогда в стране. Кто-то якобы попал в аварию, кто-то пропал без вести, кто-то погиб на отдыхе. Свидетелей происшествий не находилось, тел пострадавших никто не видел, зато об их смерти узнавали все. «Покойники» отсиживались здесь, выправляли новые документы, с помощью родных переводили активы за рубеж, потом спешно уезжали сами. Не сказать, чтобы через этот лес прошло много людей, но с десяток-полтора точно. Каждая операция была уникальной, штучной. Только представь, какая тонкая работа: подготовить все, разыграть инцидент, как по нотам, потом грамотно «залечь на дно»! Несколько человек осели здесь и наладили нечто вроде бизнеса. Конечно, местные что-то подозревали, но выпытывать опасались…

Затаив дыхание, я ловила каждое слово Кости. Видимо, на берегу, а потом и у темных домов я подслушивала как раз тех самых «бизнесменов». Конечно, жители Лесного не могли не догадываться о том, что под их носами творится нечто странное. А то и незаконное, учитывая подделку документов. Неизвестно еще, какими неблаговидными делами могли заниматься «злые». На ум вдруг пришли слова священника о Костиной матери: «…умерла несправедливо рано… все переживала о том, что творится вокруг». Наверняка она, выросшая в этих краях, неравнодушная к судьбе родных мест, пыталась что-то выяснить, обсуждала это со священником, который явно помогал «добрым». Кстати, а почему «покойники» вообще разделились на два лагеря?

Я привыкла изъясняться прямо, вот и теперь не стала ходить вокруг да около.

– Ира, Слава, вы ловко проникли в мой номер, но на преступников не похожи. В отличие от тех мужиков, что живут в отдалении. Из того, что удалось подслушать, – я поежилась под заметавшим молнии взглядом Кости, – стало ясно: они до сих пор обстряпывают темные делишки, а вам не доверяют. Теперь-то я понимаю, что на схеме, которую набросал мой убитый коллега, в лесу отмечены два, условно говоря, сообщества. Когда же «живые мертвецы» разделились? И почему?

Маленькую кухню, освещаемую лишь тусклым светом керосиновой лампы, почти зримо окутала тишина. Ира и Слава, только что оживленно щебетавшие, вдруг разом смолкли, во все глаза глядя на Костю. А тот, сгорбившись и задумчиво теребя подбородок, отошел к окну. Постоял там какое-то время, всматриваясь в темноту, потом повернулся.

– Ладно… я расскажу сам, – его голос зазвучал глухо, и мне стало не по себе. – Насколько мне известно, некоторый раскол наметился почти сразу. Кое-кого из людей, нашедших пристанище в лесу, откровенно пугали дела собратьев. Постепенно начались конфликты: одни мечтали о спокойной жизни, другие стремились урвать побольше и рисковали. Первые вскоре отделились, возвели себе жилье поскромнее, вот эти самые домики. Ни во что не вмешивались, заключив с «соседями» что-то вроде негласного пакта: мы к вам не лезем, вот и вы нас не трогайте. Знаю, что им не раз угрожали, заставив молчать. А несколько лет назад в поселке объявились застройщики. К тому моменту на месте санатория уже появился парк-отель, однажды туда приехал на выходные какой-то инвестор. Оценил природу, решил освоить Графский лес, и плевать он хотел на экологию. Пошло-поехало… А Лида… Что говорить, я женился на очень деятельной, смелой девушке с обостренным чувством справедливости…

Похоже, преданностью родным местам и желанием во всем разобраться Лида напоминала мать Кости, только превосходила ее храбростью. Отголоски этой печальной истории я слышала от молодой женщины, с которой познакомилась, когда отводила Машу на хор. Помнится, она рассказывала, что инвестор сделал выгодное предложение строительной фирме Кости, но тот отказался, а Лида, узнав о планах вырубки леса, развернула настоящую войну за родные места…

– Ее нашли недалеко от остановки, сбила машина. Средь бела дня, но свидетелей не нашлось. То ли правда никто не видел, то ли испугались признаться… – Голос опасно дрогнул, и Костя поспешил снова отвернуться к окну. – Инвестор, и без того атакованный проверками и скандалами с участием журналистов, поспешил убраться от греха подальше. Все тут же забыли о происшествии: отвели угрозу от наших мест – и трава не расти. Да, забыли, словно Лиды и ее борьбы не было вовсе… От меня отмахивались, мол, несчастный случай, прятали глаза, а кто-то открыто просил не раздувать новую шумиху. Эх, люди…

Костя уронил плечи и, закрыв ладонями лицо, горестно покачал головой. Я застыла на месте, не зная, как быть: броситься к нему с утешениями или деликатно промолчать, не давая окончательно «расклеиться». К раздиравшему душу сочувствию примешивались угрызения совести. Сколько раз Костя выручал меня, искренне переживал, увещевал! Только теперь я в полной мере представляла, как он чувствовал себя, мучаясь совсем не надуманным страхом!