Клуб царских жен

– А если завтра она скажет пойти и всем Клубом в озере утопиться, а? Ты перед тем, как незнакомую наркоту в рот тащить, сперва подумай, чем это грозит. Подсадят тебя на какую-нибудь дрянь, и будешь по полям единорогов ловить от прихода до прихода – это в лучшем случае.

– А в худшем? – я с подозрением оглядела заветную таблетку, понимая, что в опасениях Светловой безусловно есть здравый смысл.

– Анафилактический шок, отек легких, остановка сердца – что угодно. Ты ведь не знаешь, что это такое?

– Пожалуй, ты права, – согласилась я и со вздохом убрала в карман любовную таблетку…

Уже дома, выполнив все возможные насущные дела, я с облегчением ушла в дом и вытянулась на лежаке. Вечер выдался прохладным и в окно одна за другой катились волны горной свежести. Проклятая жара наконец-то спала.

Пришел Эйб. Ни слова не говоря, улегся на свою койку и уставился в потолок. Сегодня он напрягал меня особенно сильно, ведь даже приняв железные аргументы Светловой, я не отказалась от мысли отведать неизведанного. Погасив свет, я стала прислушиваться к ровному дыханию соседа и, спустя полчаса, вынесла вердикт – дрыхнет!

Привыкнув к полумраку, я села на кровати и осторожно, не дыша, выложила на ладонь заветную таблетку. Долго смотрела на нее, прислушивалась к дыханию Эйба, снова смотрела.

Особых мыслей, кроме тех, что Светлова права, и надо бы послушать ее мудрого совета, в голове не рождалось. Однако упрямое любопытство победило. Все-таки, Клуб Царских Жен – организация серьезная! Не должны они кандидаток в Царицы от нечего делать травить чем попало.

Эх… Я вздохнула, задержала дыхание, как перед прыжком в воду, на всякий случай разломила кругляш пополам и сунула часть в рот, готовясь принять свою судьбу…

Сначала ничего не произошло. И через пять минут тоже не произошло ничего. Ничего особенного, кроме того, что меня стало клонить в сон, но это вряд ли как-то вязалось с таблеткой, день-то насыщенный выдался.

Вытянувшись на лежаке, я таращила глаза то в потолок, то на дверь, то на спину отвернувшегося к стенке Эйба. Сон все не шел…Не шел… А потом неожиданно навалился неповоротливой, густой массой абсолютной тьмы. Пространство качнулось, и я поняла, что уже не лежу, а стою вертикально в этой тьме, которую постепенно начинает освещать невидимый источник света. То, что сама источаю свечение, я поняла не сразу.

Постепенно темнота обрела форму, под ногами четко обозначился пол, над головой проступил потолок, а где-то в плотной гуще мрака едва видимые образовались стены. Пустая комната, абсолютно пустая…

В сонном оцепенении я огляделась по сторонам – никого, только под ногами, будто живые, заструились длинные ленты тумана и вместо холода неожиданно обдали теплом. Они обвились вокруг моих лодыжек, поднялись выше и обожгли сквозь одежду кожу на бедрах. Я уставилась на них в ступоре, пытаясь сообразить, что делать, но сон не позволял собраться с мыслями.

Кто-то стоял за спиной. Я отчетливо ощутила чужой взгляд, как прицел, наведенный мне между лопаток. Развернулась, чувствуя, как от волнения и непонимания становится трудно дышать. В полушаге от меня стоял незнакомец, хотя… как незнакомец? Маду я узнала сразу, хоть и выглядел он несколько иначе, чем во время нашей первой встречи. На нем не было ни шикарных одежд, ни золотых украшений. Обнаженный по пояс он стоял в полумраке и, видимо, смотрел на меня – глаза скрывала грива распущенных золотых волос.

От этого зрелища я окончательно потеряла способность соображать. Просто стояла и тупо таращилась на гибкий, увитый мышцами торс, скользя завороженным взглядам по гладкой коже, которая при моем собственном чудо-освещении казалась не пронзительно-синей, а серо-голубой. И тут снова накатило, как там, в Клубе: непреодолимое волнение, глупое, необъяснимое. Сердце запрыгало в груди, дыхание стало глубоким и быстрым. Я попыталась совладать с обезумевшим организмом, но не смогла. Вышло только хуже – предательски задрожала нижняя челюсть, зубы выбили чечетку, а по шее и груди поползли стремительные ручейки пота.

Маду подошел ко мне так близко, что я отчетливо различила его дыхание. Тяжелое, шумное, оно сотрясало воздух и обжигало мою кожу. Я не могла пошевелиться – тело застыло, будто статуя, а из головы прорванной плотиной утекли все мысли, кроме одной: «Это сон!»

Царь, тем временем, обошел меня и остановился за спиной, я почувствовала, как его рука уверенно скользнула на мой живот, а губы зашептали что-то возле самого уха. От груди в подбородок и шею ударили тяжелые волны жара. А ведь раньше я никогда так не млела с одного-единственного прикосновения мужчины. Я же кремень! Всякое ведь бывало, бывали и настырные поклонники, которые распускали руки. Эти руки я очень любила заламывать, лелея в мыслях мечту их поотрывать…

Сейчас все было по-другому. Рука, греющая мой напряженный живот, сводила с ума, заставляя мечтать лишь о том, чтобы ее ненароком не убрали. Слова, мягким рокотом текущие в ухо, баюкали и уносили в какую-то иную, нереальную реальность…