Клуб царских жен

Недолго думая, я кинулась к ней. С ходу поддала гадине ногой под ребра, и хотел запрыгнуть ей на спину, чтобы задавить массой, но обезьяна ловко вывернулась и по-волчьи бросилась мне на грудь, целя клыками в горло. Я подставила ей колено, решив уронить навзничь, но зверюга оказалась весьма ловкой и, ухватив меня за голень цепкими длинными пальцами, впился зубами в мое бедро.

Острые зубы ушли в тело легко и беспрепятственно, словно в масло. Боли я не заметила, сработала «встроенная» защита от болевого шока… Больно будет потом, когда завершится бой… Подцепив рукой бесценный ошейник обезьяны, я намотала его на кулак. Граненые камни ушли гадине в горло, заставив ее захрипеть и отпустить меня. Я потянула сильнее, придушив, и животное испуганно заскулило, подогнуло конечности, силясь рухнуть к моим ногам.

Я отпустила. Поверженная обезьяна легла у моих ног, виновато заурчала. Я не смотрела на нее – тупо буравила взглядом собственную ногу. Рана, нанесенная зубами лесного чудища, расходилась на глазах, открывая моему взгляду мою же собственную кость…

К горлу подступил блевотный ком. Боли я все еще не чувствовала лишь тошноту. В голове загудело, а перед глазами поплыли темные пятна.

В тот же миг рядом оказался Маду. Ему хватило одного властного жеста, чтобы заставить всю обезьянью стаю молча исчезнуть в лесу.

– Так вы не боялись их? – отрешенно прошептала я, чувствуя, как сильные руки придерживают меня, помогая опуститься на траву. – Почему вы не предупредили меня?

– Хотел посмотреть, что ты будешь делать, – бархатный голос раздался у самого моего уха.

– Посмотрели, – пробормотала я, чувствуя, как по телу растекается неприятный холод. – С вашей стороны это было жестоко…

Я хотела еще что-то сказать. Да что там! Высказать все, что я думаю о гребаных проверках этого зарвавшегося от собственной власти товарища, но язык не слушался. Я прикрыла глаза, пытаясь сохранить равновесие, справиться с собой.

В тот же миг мою ногу обдало жаром – будто огнем опалило. Приоткрыв один глаз я с удивлением обнаружила распростертую над страшной раной ладонь Маду. Это походило на «лечение» Эйба, но выглядело гораздо внушительнее. Под царской рукой края раны на глазах сходились, возвращая искромсанные мышцы на прежнее место.

– Что вы делаете? – задала идиотский вопрос.

– Возвращаю все на свои места.

Я взглянула Царю в лицо. Только фиолетовые глаза смогла рассмотреть ясно – остальные черты были какими-то нечеткими. Голова кружилась, но, заметив, что на бедре остался только темный, покрытый корками шрам, я решительно попыталась подняться. Нога отозвалась глубокой, резкой болью.

– Не торопись. Боль пока останется – для исцеления понадобится время.

Я хотела возмутиться, но не успела – меня оторвали от земли и понесли на руках. От этого жеста меня снова затрясло, сердце запрыгало бешеным зайцем, желая пробить грудную клетку и ускакать прочь.

– Я сама дойду, – попыталась возразить я, но сильные руки настойчиво пережали мое тело.

– Нет. Сама не дойдешь. Пока придется полежать, но потом все восстановится. Не переживай за ногу.

Да уж, не переживай! Ноги и руки – самое ценное, что у меня есть в этом мире. Что я без них буду делать? Я хотела еще разок повозражать, но Маду, похоже, уловил мою задумку и резко перевел тему разговора:

– Значит, тебе не понравился мой подарок?

– Честно? Нет. Просто, я не интересуюсь такими вещами, правда… – подумав, я требовательно поинтересовалась. – Это какая-то проверка была, да?

– Тебе не интересны драгоценные камни? – Царь ответил вопросом на вопрос. – Так чем же тебя тогда подкупить?

– Я не знаю, – не совсем уловила суть я. – Когда придумаю, обязательно скажу. И вообще, вам-то зачем меня подкупать?

– Мне незачем. Другим найдется. Неподкупность – ценное качество, не находишь?

– Поняла, – смирилась я. – Очередная проверка на вшивость.

Я пристально взглянула Маду в глаза, пытаясь хоть немного понять этого человека. Его лицо вновь расплылось, потеряв четкость и ясность, и я решила больше не напрягаться – хватит на сегодня! Постаралась уже, вот теперь даже ходить не могу…

– Ты защитила меня от обезьян, зачем? – странный вопрос оторвал меня от мыслей.

Какой смысл спрашивать подобное? Мы вроде уже все решили и выяснили? Но ответить все же пришлось?

– Потому что вы были в опасности. Разве не ясно?

– И ты помогла бы любому?

– Да. Если кто-то в опасности, надо помогать, – монотонно отчеканила вдолбленную самой себе истину…

Всем, кто в беде, надо помогать. Рисковать собой, но помогать. Почему? Потому что потом будет больно вспоминать о том, что мог помочь, но испугался, струсил, прошел мимо… Потому что ни раз вот так вот другие проходили мимо меня…

– Кто научил тебя этому?

– Что? – я вновь взглянула в фиолетовые глаза и утонула в них.

Реальность утратила четкость, рассыпалась на куски, потом снова собралась в расфокусированное лицо Маду.

– Я спрашиваю, кто научил тебя этому? – он повторил вопрос, а потом, поймав мой туманный, отрешенный от боли и слабости взгляд осторожно опустил меня на землю.