Клуб выживших. Реальная история заключенного из Аушвица

Каждый понедельник рано утром папа отправлялся на встречу к офицеру Шмидту, главе местного подразделения гестапо – нацистской полиции. Почти сразу же после того, как папу избрали председателем Юденрата, офицер Шмидт назначил его и начальником полиции Юденрата. Эта должность особенно страшила отца. Что, если его заставят убивать братьев-евреев? Что, если его принудят ввести жесткие ограничения или посадить за решетку ни в чем не виновного соседа? Оттого-то многие жители города и не доверяли папе. У него была хорошая репутация, но стоит наделить человека положением и властью, и он может измениться до неузнаваемости. В конце концов, евреи видели, как это подействовало на охранников-поляков.

Через неделю после прибытия их подразделения папа набил карманы польскими банкнотами. Членам Юденрата удалось собрать больше двух тысяч злотых в то время, когда денег было в обрез. В пересчете на сегодняшний курс это около 500 долларов. Папа понял, что пришло время пустить в ход первую часть собранных денег. Он собрался с духом и направился прямиком в бывшую мастерскую сапожника, которая в военное время превратилась в штаб гестапо. Отец знал, что офицер Шмидт скорее всего будет один, поскольку в это время его подчиненные обычно ходят по городу и высматривают подозрительную активность. Если не считать патрульных, на улицах почти никого не было.

Страх до того обострил все чувства отца, что запах кожи, пропитавший стены мастерской, показался ему практически невыносимым. Никогда прежде его ноги не шаркали так громко, а сердце не билось так быстро, как в тот миг, когда он предстал перед шефом гестапо.

– Офицер Шмидт, – начал папа на хорошем немецком. – Я бы хотел поговорить с вами о новых охранниках.

Стоило ему слегка переместить центр тяжести, как ботинки предательски заскрипели.

– Из-за них я теряю доверие и поддержку своего народа. Эти охранники жестоко избивают евреев прямо посреди гетто. Их нападения бессмысленны. Они бьют всех без разбора, без всякой на то причины.

Шмидт молчал. Папа слышал только его дыхание. Затем офицер встал и подошел к моем отцу.

– Борнштейн, уж не собираетесь ли вы жаловаться? Вам бы следовало валяться у меня в ногах и благодарить за обстановку в городе. По всей стране евреи спят за колючей проволокой и железными заборами. А вы каждый вечер возвращаетесь домой к мягким подушкам. Я скажу вам, что бывает с теми, кто жалуется. В прошлом месяце…

– Офицер Шмидт, – перебил его отец, – я просто хотел узнать, может ли что-нибудь побудить вас дать польским охранникам задание за пределами Жарки? Мои люди готовы пойти на все, чтобы удовлетворить ваши потребности. Прошу вас, господин Шмидт, подумайте над моими словами.

Свирепо взглянув на собеседника, Шмидт выхватил из кобуры люгер и приставил к папиному лбу. Способность отца сохранять спокойствие еще никогда не подвергалась испытанию под дулом пистолета. Но он не вздрогнул, когда Шмидт, изо рта которого пахло водкой, прошептал:

– Только попробуй перебить меня еще раз. Я офицер Третьего рейха, ты, грязный еврей!

– Разумеется, у меня и в мыслях не было оскорбить вас, офицер Шмидт. Я всего лишь хотел предложить вам помощь, – сказал отец.

На этот раз Шмидт понял, почему собеседник делал акцент на слове «помощь». Казалось, что в его злобной голове щелкнул какой-то переключатель. Прошло несколько мгновений, но Шмидт не нажал на спусковой крючок, и тогда папа молча достал из карманов деньги. Подкуп офицера немецкой полиции был до того смелым шагом, что Шмидт чуть не рассмеялся. Он сказал, что не ожидал от отца такого смелого шага. Разумеется, ему бы не помешали лишние деньги. Каждая семья несет на себе тяжелое бремя войны, даже в Германии.

– А что мешает мне просто всадить тебе пулю в лоб и забрать деньги? – сверкнув темными глазами, спросил Шмидт.

Папе пришлось раскрыть карты.

– Офицер Шмидт, полагаю, это не все деньги. Но боюсь, я единственный человек в общине, который способен собрать столь скромную сумму. Пуля не поможет вам найти скрытые сокровища.

Не прошло и суток, как охранники-варвары были переведены в соседний город. Больше их никто не видел. Когда за пропуск работ к смерти был приговорен 13-летний мальчик, перед зданием тюрьмы с большой сумкой в руках появился папа, и двери перед ним отворились. На деньги, собранные Юденратом, отец купил двести настоящих туристических виз для семей, отчаянно желавших покинуть Жарки. Многие из них нашли убежище за пределами Польши. Сотням других под покровом ночи удалось бежать в леса или укрыться в бункерах с деньгами Юденрата. План отца работал.

Так продолжалось около года. По всей Польше мясникам было запрещено продавать кошерное мясо, но благодаря тому, что Юденрат грамотно вложил деньги, кошерная торговля в Жарки процветала. Последние «открытые» гетто в Польше были закрыты, а их обитателей отправили в лагеря, но евреи Жарки спали в своих постелях, рядом с близкими, в мире, на страже которого стояли деньги и как минимум один жадный немецкий офицер.

Глава 8 Предсказания из подполья