Клубничный Яд

— Надо было остановить кровотечение, — отвечает Килл, лениво постукивая костяшками пальцев по рулю своего старенького «Capri» под ритм песни «The Summoning» группы Sleep Token. Его взгляд устремлен вперед, он сканирует окружающий пейзаж, — всегда настороже, всегда готовый к следующему шагу.

Я не могу отвести глаз от его профиля, как будто ищу признаки, что это всё не по-настоящему. После того как особняк Моретти взорвался, и я думала, что Килл мертв, я не могу перестать смотреть на него. Как будто он вот-вот испарится у меня на глазах, и всё это окажется сном. Местом, куда мой разум отправляется, чтобы пережить реальность его потери.

Но порой меня накрывает волна острого осознания, что судьба дала мне второй шанс быть с ним, и я захлебываюсь в благодарности. Еще один шанс любить этого человека, и я не собираюсь его упускать.

— Я знаю, — отвечаю я, глядя на крошечное сердечко, вытатуированное за его ухом, точь-в-точь как подвеска на моем ожерелье. Килл сделал его вчера — обещание, выгравированное на его коже. — Но ведь тебе нужна была кровь, переливание… Я всё еще не понимаю, как тебе удалось выбраться или даже доехать до Шона.

Наконец его голова поворачивается, и его стальные голубые глаза встречаются с моими.

— Я уже говорил тебе: чистое упорство, малышка, — его губы изгибаются в хитрой улыбке, и это зрелище… Боже, это зрелище значит для меня всё.

Килл рассказал мне, что произошло после того, как Ребел оторвал меня от него. Сказал, что это было самое трудное, что ему когда-либо приходилось видеть, но он знал, что если бы я осталась, один из нас бы погиб. Он выбрался сразу, через боковую дверь на кухне. Захватив металлическую ложку с кухонного столика, он подержал ее над огнем и прижег рану и выходное отверстие от пули. Он обыскал особняк в поисках последнего человека Моретти, но, не найдя его, решил, что тот остался в огне. Тогда Килл скрылся в лесу, направляясь к своей машине, пока вертолеты светили сверху, а сирены гудели со всех сторон. Сознание ускользало от него несколько раз по пути к дому Шона, но единственная мысль удерживала его…

Это была мысль обо мне.

— В меня уже стреляли, Бьянка.

— В ногу. Это совсем другое.

— Меня еще и в другой бок ножом ранили, — добавляет он с улыбкой, приобретающей оттенок забавы. — Это было куда хуже. Пуля прошла насквозь, чисто. Пустяки.

Он наслаждается каждой минутой моего изумления. В каком-то смысле я тоже — ведь видеть, насколько буднично он воспринимает свои ранения и необходимость помочь себе самостоятельно, это кажется мне чем-то невообразимым. Он едва не умер, а ведет себя так, будто просто попал в незначительную аварию на шоссе.

— Ты безумец, — тихо смеюсь я, выдыхая.

— А ты прекрасна.

Его улыбка расширяется, и мы оба наклоняемся, встречаясь в поцелуе над рычагом переключения передач.

— Моя Рыжая, — шепчет он, его теплое дыхание касается моих губ, а большой палец нежно поглаживает мою щеку.

— Мой Волк, — отвечаю я, целуя его.

Наши языки переплетаются, и тихий стон срывается с моих губ. Килл запускает пальцы в мои волосы, крепко держит мою голову, углубляя наш поцелуй. Но тут его телефон начинает вибрировать на коленях, и он, с легким недовольным рычанием, отрывается от моих губ, глядя на экран.

— Время, — говорит он, выпрямляясь на сиденье. — Ты уверена, что хочешь пойти?

— Более чем, — я собираю свои длинные клубнично-блондинистые волосы в высокий тугой хвост, готовясь к предстоящему. — Пойдем.

Килл и я выходим из машины. Я ступаю на бордюр и наблюдаю, как мой мужчина обходит капот, чтобы встретиться со мной. В такие моменты я понимаю, как много у меня есть. Килл в своих черных обтягивающих брюках, черной рубашке и кожаной куртке, стоящий рядом со своей винтажной черной машиной… Притяжение этого человека поражает меня, — это сильнее, чем я могу выдержать.

— Ты снова это делаешь, — говорит он, подойдя ко мне и взяв меня за руку, ведя за собой через пустую парковку.

— Не могу иначе, — улыбаюсь я беспомощно. — Ты здесь, живой. И ты мой.

Он останавливается, затем поворачивается ко мне.

— Бьянка, — он проводит рукой по моей щеке, притягивая мое лицо к своему, — мне жаль, что тебе пришлось через всё это пройти. Я пережил это с тобой, поверь мне, но знай одно… — он склоняется ближе, его губы почти касаются моих: — я не умру. Я не могу умереть. Поняла? Я никуда не уйду.

Я киваю, еле сдерживая подступающие слезы.

Благодарность. Необъятная благодарность. Единственный способ описать чувства, переполняющие меня.

— Хорошо, — говорит он, даря мне нежный поцелуй, а затем выпрямляется. — А теперь соберись. На убийство нельзя идти с эмоциями.

— Поняла, — отвечаю, отряхиваясь от своих переживаний. — Но я люблю тебя. Просто к слову.

Его улыбка становится еще шире, и он снова берет меня за руку, ведя к ресторану «La Bella Cucina».

— Я люблю тебя сильнее, — добавляет он, бросая на меня игривый взгляд.

Как только мы подходим к двери, она распахивается, и перед нами появляется Джино.

— Привет. Как ты? — спрашивает он Килла, пожимая ему руку.