Клубничный Яд

— Я знаю. Прости. Я убедила себя, что ты чувствуешь ответственность защищать меня, и только в этом всё дело. Я думала, если я уйду сейчас, ты почувствуешь облегчение, потому что тебе не придется больше обо мне думать.

Килл резко бьет рукой по столу, затем поворачивается. Его ладонь охватывает мое горло и притягивает меня ближе, наши носы оказываются всего в дюйме друг от друга.

— Ты хочешь свободы? Она твоя. Моего внимания? У тебя оно есть. Безопасности? Я убью всё живое, чтобы ты никогда больше не испытала ни капли неудобства. Но ты подвергла себя опасности, Бьянка. И, клянусь богом, ядерный взрыв покажется пикником по сравнению с моей яростью, если с тобой что-то случится.

— Я сказала, что мне жаль!

Мои пальцы обхватывают его запястье, но его пальцы сжимаются вокруг моего горла еще крепче.

— Жаль? — повторяет он гулким голосом, отчего мои плечи вздрагивают. — Извинений недостаточно, Рыжая.

— Ну, придется довольствоваться этим, потому что это всё, что у меня есть.

Мы смотрим друг на друга, никто не хочет уступать. И я подозреваю, что так будет всегда. Оба упрямые, оба сильные и волевые, и страстные. Но что значит «всегда»? Насколько далеко мы готовы зайти? Наивная девчонка, которая могла выживать только на чаевых из бара и ворованных кошельках, и обученный киллер, безумный убийца с тягой к контролю.

— Почему я, Килл? — я не неуверенная в себе девушка, но Килл заставляет меня чувствовать себя… потерянной. Он заставляет меня чувствовать себя настолько уютно, что я почти не доверяю этому чувству. — Я — Росси. Я свожу тебя с ума… Что между нами происходит?

Его темно-синие глаза — такие темные, что они почти черные, — сканируют мое лицо. И если бы я не знала его лучше, если бы не слышала в его голосе замученные нотки, я бы подумала, что он хочет меня убить, ощущая на себе тот взгляд, которым он сверлит меня.

— Ты сводишь меня с ума, Рыжая, — наконец отвечает он. — Я не знаю, что это такое. Но я знаю, что не могу находиться дальше, чем на одну комнату от тебя, не чувствуя, как будто мои легкие сжимаются в тисках. Не чувствуя, как мое сердце бьется так сильно, что кажется, что оно пробивает грудную клетку, и не остановится пока я снова не окажусь рядом с тобой. Я гребанный убийца, Бьянка, я не испытываю чувств и не строю отношения. Я много лет учился не чувствовать ничего. То, что происходит с моим телом, моим мозгом, моим чертовым сердцем, когда я рядом с тобой, — абсолютно нежелательно. И уж точно я не могу дать этому название. Но что я точно знаю… — он делает шаг вперед, так что его ботинки касаются моих туфель, — …это то, что действия имеют последствия. И сейчас я чувствую желание преподать тебе урок.

Dio mio⁴¹. Этот мужчина, этот прекрасный, пугающий мужчина.

Тепло разливается между моих ног, и по телу проходит дрожь. Я поднимаю подбородок с уверенностью.

— Я приму свои последствия. Какими бы они ни были.

Голова Килла наклоняется, выражение лица говорит о том, что он принял мой вызов, затем его большой палец нежно скользит по моей нижней губе.

— Я не знаю, хочу ли я медленно, страстно погружать в тебя свой член, как я обещал себе сделать, если найду тебя живой, — мягкость на его лице исчезает, словно падающая в воду наковальня. — Или хочу отшлепать тебя до тех пор, пока твоя задница не станет красной, а затем запереть тебя в своей спальне, пока ты не поймешь, насколько я был безумен, обнаружив, что тебя нет рядом, когда я проснулся.

Он проходит мимо меня, его рука касается моего плеча, и я пошатываюсь, но стою на своем, крепко впившись в деревянные полы. Он останавливается позади меня, и волосы на моем затылке встают дыбом.

— Я приму всё, что ты дашь мне, Волк.

Сильная рука Килла обхватывает мою талию, и он прижимает мое тело к своему. Его другая рука скользит вперед, захватывая мое горло, он сжимает его и поднимает, наклоняя мою голову назад, чтобы она покоилась на его плече.

— Тогда я найду что-то среднее, — говорит он, прижимая свои бедра к моей спине, давая мне почувствовать его напряженный член через брюки.

Мои веки дрожат, и я откидываюсь назад, создавая трение между нами, но он резко отстраняется от моего тела, заставляя меня искать опору.

— Черт возьми, Килл, — шиплю я, резко обернув голову в его сторону и замечая самодовольную усмешку на его губах.

— Ты думаешь, что можешь испытывать Жнеца, дерзкая? — Килл тянется к первой застегнутой пуговице своей рубашки и расстегивает ее, продолжая до тех пор, пока рубашка не распахивается. Он стягивает рукава, оставаясь только в тонкой облегающей майке, заправленной в приталенные брюки.

— Раздевайся, — приказывает он.

Мои губы приоткрываются, едва позволяя мне вдохнуть.

— Килл…

— Раз-де-вай-ся, — повторяет он, на этот раз более настойчиво и жестко.

И я подчиняюсь. Раздеваюсь до нижнего белья, оставляя кучу одежды и обувь рядом с собой.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыть обнаженную грудь, затем поворачиваю голову, чтобы встретить голодный взгляд Килла, изучающий мое голое тело.