Клубничный Яд

Он молниеносно бросается вперед, его бедра запирают меня в ловушку между ним и стеной, и опускает свой рот к моему. Чувствую, как внутри меня вибрирует желание и потребность.

— Только если ты не против того, что мужчина возьмет то, что захочет, малышка.

Руки Килла тут же покидают мое тело, и я не могу отрицать разочарования, которое пронзает меня. Он упирается одной рукой в кирпичную стену над моей головой и наклоняется ближе.

— В следующий раз, когда я поймаю тебя на попытке украсть мои вещи, — шепчет он, — убью тебя.

Потом он отстраняется, и мое тело тут же остро реагирует на его исчезновение. Холод и тьма, которую я чувствую, куда мрачнее той энергии, которая его окружает. Как порыв ветра: в одну минуту он здесь, сеет хаос, а в следующую — исчезает, оставляя меня потрясенной и разбитой.

Я смотрю, как его широкая спина удаляется, и в этот момент снова начинается дождь. Я должна была обезуметь от страха из-за того, что оказалась в ловушке, задушена в переулке мужчиной вроде Киллиана Брэдшоу, но этого не случилось. Я должна была бы испытывать облегчение от того, что он уходит, оставляя меня в живых. Но всё, что я чувствую сейчас — это желание и злость.

— Ты мошенник, Килл? — слова сорвались с моих губ, прежде чем я поняла, что собираюсь их сказать.

Он резко разворачивается, стоя прямо, словно стальная башня, посреди слабо освещенной дороги. Его волосы свисают на лоб, капли дождя стекают по лицу. Белая рубашка теперь насквозь мокрая и прилегает к телу, словно вторая кожа, открывая вид на его татуированный торс.

Его взгляд пронзает меня, будто я смотрю прямо в дуло пистолета.

— Твоя монета… — я делаю шаг вперед. — Она утяжелена. Чью судьбу ты решаешь? Свою или чужую?

— Я не решаю ничью судьбу, рыженькая, только разбираюсь с последствиями.

С этими словами он поворачивается ко мне спиной, и я вижу, что его татуировки опоясывают всё его тело. Затем он сворачивает за угол и исчезает.

Святое дерьмо.

Улыбка, которой не должно быть, появляется на моих губах. Что, черт возьми, только что произошло?

Я чувствую себя так, будто прыгнула с самолета без парашюта и чудом выжила после падения. Как будто плавала среди акул, ощутила риск, но избежала смертельной опасности. Я чувствую себя преисполненной восхищения и по-настоящему живой.

Я чувствую… возбуждение.

Собравшись с мыслями, я перекидываю свою сумку через плечо, вздыхая от того, что она насквозь промокла, и снова иду по улице. Застегиваю молнию на толстовке до самого верха, ощущая, как холодный воздух становится ледяным. Я касаюсь пальцами шеи, чтобы проверить, на месте ли мое ожерелье — привычка, которая появилась у меня с детства.

Но его там нет.

Мои ноги замирают, а в животе возникает тяжесть. Это была последняя вещь, которую подарила мне мать. Я рву ворот толстовки и рубашки вниз, снова пытаясь нащупать его, но ничего нет.

Он забрал его.

— Гребанный Киллиан Брэдшоу, — хриплю я сквозь стиснутые зубы. — Ты ублюдок.

Как только я прохожу через дверь винокурни⁵ моего дяди, горький вкус знакомых воспоминаний снова оставляет горечь на корне языка. Как всегда. Прошло двадцать три года, но едкий запах дрожжей и уксуса, смешанный с сыростью каменных стен, накрывает меня ядовитой волной воспоминаний, погружая далеко в прошлое.

Все те чувства, которые я переживал во время своего «перерождения», накрывают меня, как только за мной закрывается дверь дядиного кабинета.

Тогда я был всего лишь пацаном. Четвертый класс, дроби и таблица умножения, префиксы и суффиксы, основы метеорологии и физики. История Америки, ее правительство, как нам это преподносили. Учился я на отлично. Домой приносил одни пятерки и четверки. Никогда не попадал в неприятности, не дерзил, знал свое место. И был рад и горд, когда отец рассказывал, как его семья сражалась за выживание в Ирландии, пока он не перевез свою жену в Штаты ради лучшей жизни.

Но я не знал, что всё это — ложь, пока они не умерли.

Отец ни за что не сражался. Он был сыном чертовски богатого и влиятельного человека. И когда он женился на моей матери, ей тоже ни в чем не приходилось нуждаться. Он приехал в Штаты не ради новой жизни, а чтобы сбежать от своей судьбы — правления бизнесом моего деда. Ведь несмотря на то, что он рос как принц, его тошнило от Королевства, которым ему однажды предстояло править.

Когда отец сбежал из Ирландии, дело унаследовал мой дядя Шон. Он тоже не отличался святостью и развернул этот криминальный бизнес, который прочно засел в темных уголках этой страны, как гнойник.