Читаем Клубът на мъртвите полностью

Усетих присъствието на много хора и отворих очи. Бяха светнали лампите. Намираха се в моята къща. Между стените на моя дом. От това ми се гадеше повече, отколкото от удара в челюстта ми. Незнайно защо бях очаквала да видя Сам или Арлийн, или Джейсън.

В моята всекидневна имаше петима непознати мъже — ако мозъкът ми функционираше правилно и все още можех да броя. Но преди да формулирам каквато и да било друга мисъл, един от мъжете — който впрочем носеше кожен елек — ме удари с юмрук в стомаха.

Нямах достатъчно въздух, за да пищя.

Двамата мъже, които ме държаха, отново ме вдигнаха на крака.

— Къде е той?

— Кой? — точно в този момент наистина не можех да се сетя кого биха могли да търсят. И, разбира се, той ме удари отново. Прекарах една ужасна минута, в която исках да повърна, но нямах нужния въздух, за да го направя. Задушавах се.

Най-накрая успях да си поема въздух. Дълбока глътка, болезнена и шумна, но истинско блаженство.

Върколакът, който провеждаше разпита — със светла коса, обръсната почти до скалпа, и е противна козя брадичка — ме зашлеви през лицето е всичка сила. Главата ми се разтресе като автомобил с повредени амортисьори.

— Къде е вампирът, кучко? — попита върколакът и отново замахна с юмрук.

Не можех повече да търпя това. Реших да ускоря нещата. Вдигнах крака във въздуха и докато онези двамата ме стискаха здраво за ръцете, ритнах върколака пред мен е всичка сила. Ако не носех пантофи, ударът щеше да е по-ефикасен. Чифт кубинки биха ми свършили чудесна работа. Но господин Козя Брадичка все пак залитна назад и когато отново тръгна към мен, видях смъртта си в очите му.

Точно преди да стъпя на пода отново замахнах с крака и мъжете от двете ми страни напълно изгубиха равновесие. Олюляха се, но отчаяните им опити да останат прави се оказаха напразни. Всички се срутихме на земята, повличайки и побойника със себе си.

Не много добра развръзка, признавам, но все пак по-добре, отколкото да чакаш да те ударят.

Приземих се по очи, тъй като нямах контрол над ръцете си. Докато падахме, единият от мъжете ме пусна и с помощта на свободната си ръка аз успях да се отскубна от другия.

Почти бях скочила на крака, когато върколакът — доста по-бърз от хората — ме докопа за косата. Намота я около ръката си, за да ме държи по-здраво, и отново ме халоса с юмрук по лицето. Другите присъстващи наемници се скупчиха около нас — или да помогнат на падналите, или просто да погледат как ме пребиват.

Същинската част на всеки бой приключва за няколко минути, защото участниците се изморяват бързо. Денят ми бе много дълъг и аз бях готова да се предам пред съкрушителните преимущества на противниците ми. Но все пак събрах малкото си останала гордост и атакувах най-близкия мъж — или по-точно свиня в човешки облик, с мазна тъмна коса и разплуто шкембе. Забих нокти в лицето му с всички сили. Докато все още имах сили.

Върколакът стовари коляното си в стомаха ми. Аз пищях, човекът свиня викаше другарите си на помощ и точно в този момент входната врата се отвори и вътре нахълта Ерик, облян в кръв. Веднага след него се появи Бил.

Изглеждаха обезумели от гняв.

Видях със собствените си очи на какво е способен един разярен вампир. Тоест двама.

Секунда по-късно се уверих, че помощта ми е излишна, затова помолих Богинята на Безразсъдно Смелите Девойки да ме извини и затворих очи.

Две минути по-късно всичките ми неканени гости бяха мъртви.



— Суки? Суки? — гласът на Ерик звучеше дрезгаво. — Мислиш ли, че трябва да я заведем в болница? — обърна се той към Бил.

Хладни пръсти докоснаха китката и шията ми. Исках да обясня, че поне този път съм в съзнание, но нямах сили, пък и не ми се мърдаше от пода.

— Пулсът й е стабилен — съобщи Бил. — Ще я обърна по гръб.

— Жива ли е?

— Да.

Гласът на Ерик прозвуча съвсем близо до ухото ми.

— Кръвта нейна ли е?

— Да, част от нея.

Той въздъхна дълбоко, на пресекулки.

— Нейната е различна.

— Да — хладно отвърна Бил. — Но ти, разбира се, вече си преял.

— Да, отдавна не бях пил истинска кръв в такова количество — каза Ерик. Все едно чувах брат ми Джейсън да казва, че отдавна не е ял къпинов пай до пръсване.

Бил пъхна ръцете си под мен.

— Аз също. Трябва да ги изнесем на двора — небрежно каза той — и да почистим къщата на Суки.

— Разбира се.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги
Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза