Клык на холодец

– В корень зришь, Студент, уж прости за каламбур. Там – нет. И законы Леса там тоже не действуют. Вот и думай: совпадение это, или совсем даже наоборот.

– Вот даже как? А почему об этом не знают университетские учёные? Это же совершенно другой взгляд на всю биологию Леса…

– А они в ОтчеДерево не верят. – ухмыльнулся Бич. – Своими глазами никто из них его не видел, фотографий нет, а болтовня друидов – она болтовня и есть. Сказки. Не верит Яша Шапиро в бабкины сказки, и никто в ГЗ не верит. А ОтчеДерево – вот оно. Стоит.

– Пшепрашем, пан егерь…

«Партизан» постучал пальцем по стеклу «командирских» часов.

– Тжеба же шпешич… надо поспешить. Часа через четыре стемнеет, а до той клятой Грачёвки ще дальёко.

– И то верно. – согласился Бич. – Расслабились мы что-то заболтались, а ведь за нас с Порченым никто не разберётся. хватайте рюкзаки – и вперед, в смысле, вниз, по лестнице. И смотрите, не навернитесь, а то там перила все сгнили!

* * *

Он опустил нос к земле, принюхиваясь. След не выветрился, и долго ещё не выветрится – во всяком случае, для его острого, как ни у кого во всём Лесу, нюха. Всё ясно – недавно, не больше двух восходов Солнца, по тропе прошли гладкокожие. Трое? Нет, четверо. Запахи сильные, яркие, особенно один – этот остро пахнет страхом и злобой.

Сейчас эти четверо в подвале у вожака плохих, но послание надо доставить другим – тем о ком думала гостья. Они на свободе, и если сделать всё, как надо – придут и избавят Стаю от плохих. И тут нюх не помощник, слишком далеко, никакой ветер не донесёт до шершавого собачьего носа тонкую струйку запаха, за которую можно ухватиться и бежать, бежать, перепрыгивая корни, подныривая под низко нависшие ветки, пока не окажешься на месте.

Выход один – подняться к Центру Мира, туда, где стоит Оно. Малой объяснял: Оно чувствует всех, кто ходит по Его корням – а значит, и тех, нужных добрых тоже. Иначе и быть не может, ведь Его корни повсюду. На севере они тянутся далеко за железные полосы, проложенные по земле, на востоке – утыкаются в самый край Мира, куда Малой настрого запретил ходить. И как-то раз даже побил Корноухого, вознамерившегося этот запрет нарушить. Но Корноухого больше нет, он ушёл, далеко, насовсем. И это грустно – с ним было весело, несмотря на вздорный, порой даже упёртый характер. Теперь в шкуре Корноухого бегает другой отвратительный, опасный, невыносимо смердящий чернотой.

Эту черноту распространяют плохие, те, что выгнали Стаю из парка. Она, едкая, ядовитая и способна, как уверял Малой, отравить даже Его корни – недаром их больше нет под парком. Зато и самим плохим нет хода к Центру Мира – каждый раз, когда они пытаются пройти, Оно застит им зрение и нюх, вынуждает петлять, долго, мучительно искать обходные пути. Недаром именно туда Малой увёл Стаю после облавы, чтобы отдохнуть, зализать раны, собраться с силами.

Подходить к Нему слишком близко не стоит – это Малой тоже объяснял, повторял много раз, пока каждый из Стаи не запомнил урок накрепко. Но это сейчас и не нужно: достаточно войти в рощу на склоне Центра Мира, и обычные чувства – зрение, слух, нюх – растворятся в огромной, празднично-зелёной с осенним лиственным золотом картинке. И если не отвлекаться на посторонние образы – картинка оживёт, и тут уж не зевай: вспыхнет, пробежит по зелёно-золотистым линиям Его корней весёлая искорка, и надо будет торопиться за ней, не отставая ни на один прыжок, и в итоге, искорка приведёт, куда нужно. Правда, это всё случится не на самом деле, а в навеянном Им сне – но зато можно запомнить дорогу, чтобы потом, удалившись от Центра Мира не ошибиться, не тыкаться туда-сюда в напрасных поисках.

Он весело, обрадовано тявкнул – оказывается, нужные добрые совсем рядом, всего в четверти часа бега от Центра Мира. Пять расплывчатых зеленоватых фигур, одна из которых подсвечена звёздочками-блёстками. Всё верно, именно к этому доброму и обращены мысли гостьи, это его она призывала на помощь. Но сам он этого не видит: добрые – они, конечно, умеют делать много всяких хитрых штучек, но в главном глухи и беспомощны, хуже трёхмесячного щенка.

Что ж, цель найдена, теперь поручение исполнить совсем просто. Правда, добрые зачем-то забрались на высокую башню, и так не хочется карабкаться по твёрдым холодным ступеням, где повсюду острые обломки и ржавые прутья, о которые так легко поранить подушечки лап. Нет уж, лучше подождать внизу – ведь не навсегда бестолковые добрые забрались на эту верхотуру, спустятся же они когда-нибудь?

Осталось весело помахать хвостом, благодаря Его за помощь, тявкнуть и потрусить вниз с холма, радуясь пузырящимся во всём теле искоркам радости и едва сдерживаясь, чтобы не перейти на беспечный щенячий бег. Пока ещё рано забывать об осторожности: мало ли, какие напасти таятся в густой траве?

XXXI