Княгинины ловы

- Хлебушек то был, для братца, оголодал ведь дорогой, - Забава продолжала отпираться, и все выходило складно.

Елена стояла растерянная, не зная чему верить, и тут в дверь ввалился Чурила, за ухо он втащил в избу брата Забавы.

- Ты что делаешь, ирод, ухо оторвешь, - отчаянно кинулась на него Забава, но Гордей быстро оттащил ее.

- Кусался змееныш! - Чурила потер запястье, на котором четко проступали кровавые следы острых зубов. - Лодка у него в камышах стояла, уж отплывать хотел, ели догнал.

- Пешком, говоришь, от Успенья шел, - холодно бросил Вышата Забаве. - Грамотица при нем была?

Чурила пошарил за пазухой и достал маленький сверток:

- Вот! В воду, зараза, кинул, да он не утоп - я подхватил.

Забава побледнела, руки мелко задрожали. Она отступила в красный угол под иконы, быстро переводя взгляд со свертка на Елену.

Воевода кашлянул, привычно огладил бороду:

- Ну-ка, Чурила, выведи мальца, да смотри, чтоб не убег.

- Не убежит, - гридень увел отрока на двор.

Вышата начал разворачивать сверток, в холщовом мешочке оказался скрученный кусок бересты:

- Ого! Да мелко как писано, неужто и грамоте холопка обучена?

- Так со мной вместе матушка Марфа учила, - пояснила Елена. Сердце у нее быстро стучало в дурном предчувствии.

- Ну, Пахомий, ты поглазастей будешь, читай, - и Вышата протянул бересту молодому боярину. Забава при этом села на пол, закрыв рот рукой.

Пахомий, подойдя к узкому оконцу, начал читать громко, нараспев:

«Здрав будь, милый мой батюшка, шлю тебе весточку, как обещалась. Передай милостивому князю нашему, что у нас беда приключилась страшная. Князь Чернореченский спутался с вдовицей Бежской, а княгинюшку нашу отсылает восвояси. Приехали за ней бояре и везут ее к свекрови, возвернуть приданое. А приставил князь к княгинюшке нашей недоброго человека, боярина Первака...»

Пахомий сделал паузу, и все уставились на Димитрия. Тот стоял, прикусив нижнюю губу.

«...чтобы тот княгиню нашу соблазнил да с позором ее проводить, а епископ бы его с новой подружьей благословил, яко княгинюшка наша распутница, а он свят...»

- Доигрались, - укоризненно покачал головой Вышата.

«И стал этот Первак за княгинюшкой следом ходить да проходу ей не давать. И полюбился он на беду княгине, и икону ему, подарок свекрови, своей подарила, и ночью к нему на двор выходила и отдавалась ему, окаянному, так, что уж и не дева...»

Пахомий поперхнулся и удивленно стал переводить взгляд с дружка на Елену. У Димитрия сначала покраснели щеки, потом уши, потом пятнами пошла шея. Елена, наоборот, побледнела, хватая воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Вышата ухмылялся.

«А князю передай: пусть поторопится, обоз перехватит и дочь заберет, пока она от боярина не понесла». Пахомий свернул бересту, показывая, что читать уж нечего.

Елена медленно подошла к Забаве, та испуганно поднялась на ноги, колючий взгляд княгини ее ужаснул.

- Значит, я, по-твоему, - распутница, гулящая девка? - голос Елены был как ледяная водица.

- Нет, - пролепетала Забава. - Нет! Боярин-то красив, зеленоглаз. Какая устоит!? На нем вина: окрутил тебя, горем девичьим воспользовался.

Елена отвесила Забаве тяжелую пощечину.

- За что, я ж спасти тебя хочу от позора?!

- От позора спасти, вот этой грамотицей? - Елена от злости сжала кулаки. - Дура безмозглая! Давно за мной следишь? Сколько весточек уж батюшке отослала?

Забава молчала.

- Не скажешь, повесить велю, - раздраженно добавил уже Димитрий. Его тон не оставлял сомнений, что он так и сделает.

- Матушка моя половчанка, батюшка из степи привез. А бабы в верви ее невзлюбили, уехать нам пришлось в град Залесский, бедствовали. Я еще мала была, а тут от князя люди пришли. Отца в нарочитые мужи князь пожаловал, дом большой дал, а всего-то и надо было, чтобы я в услужение к маленькой княжне пошла да с ней к чернореченским поехала, об ней князю весточки слала. Что ж тут плохого, отцу о дщери сказывать?

- Что плохого? - переспросила Елена. - Ты ж вместо сестры мне была, я ж с вами не как с холопками, а как с родными. Одеты-то вы как? Фотинью, боярскую дочь, нарядами затмили. А ты наушничаешь, грамотицы позорные пишешь?!

- Я ж тебя спасала, - продолжала твердить Забава.

- Я сама себя спасу, коли мешать не будете!

Елена обратилась к Гордею:

- С собой я ее не возьму: видеть не могу. Здесь оставлю. Ты, воевода, женат?

Гордей смутился: княгиня первая объявила его воеводой.

- Нет, княгиня, вдовый. Жена и детишки два лета как угорели.

- Так возьми в подружьи, что ж на заставе без бабы сидеть. Не смотри, что холопка, мать у нее, говорят, из знати половецкой.

Гордей увидел, как испуганно прижалась к стене Забава, и небрежно бросил:

- Так не нужна мне подружья, привык уж я один.

- Ну, так выдай здесь за кого, - равнодушно махнула рукой Елена. - Мне она не нужна боле. А ты, - резко поворотилась она к Димитрию, - Молчишь?!

- Чиста княгиня, не бесчестил я ее, - обращаясь к Забаве, промямлил он.

- И это все? - с горечью произнесла Елена и бросилась к двери. У порога она резко остановилась, стянула с пальца алое колечко и швырнула на пол.