Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

Выше изложенные пространные выдержки их двух наиболее важных для понимания теории познания Е. Н. Трубецкого произведений выразительно показывают, как по мере разработки философом представлявшихся ему наиболее существенными в перспективе развития собственной религиозной философии гносеологических характеристик категории безусловного всеединого сознания сама эта категория начинает приобретать у Е. Н. Трубецкого отчетливую онтологическую направленность, при одновременном освобождении от неизбежных в пределах гносеологии антропологизированных определений. Постоянно чередующееся с применяемыми к категории «сознание» определениями «безусловное» и «всеединое» определение «абсолютное» недвусмысленно указывает на присущую безусловному всеединому сознанию трансцендентность по отношению к человеческому сознанию. Наконец, ограничение в употреблении самого термина «сознание», вносимое Е. Н. Трубецким в связи с такими подчеркнутыми им проявлениями «безусловного всеединого сознания» как «абсолютное всеведение», «абсолютная независимость», «абсолютное самоопределение», очевидно свидетельствует о наличии в этом сознании элемента сверхсознательности, сверхрациональности.

Так, в связи с категорией «безусловного всеединого сознания» в гносеологии Е. Н. Трубецкого формулируется категория «Абсолютного», не только полагающая в творчестве философа методологическую грань между гносеологией и онтологией, но и олицетворяющая мировоззренческое единство его религиозной философии.

Безусловное всеединое сознание как Абсолютное. Абсолютное и другое

Гносеологически обоснованное, хотя терминологически и не всегда четко формулируемое Е. Н. Трубецким определение безусловного всеединого сознания как Абсолютного предполагает, прежде всего, конкретную постановку и, в пределах теории познания, возможное разрешение проблемы Абсолютного и другого. «Абсолютное сознание, – пишет Е. Н. Трубецкой, – не есть отвлеченная мысль, а духовно чувственное созерцание или видение. Чувственное из него не исключено, а наоборот, в нем положено и насквозь пронизано мыслью. Оно не есть ни только мысль, ни только чувственность, но абсолютный синтез того и другого. Оба эти элемента, которые в нашем раздвоенном, расколотом надвое сознании разделены между собой, – в истине или в сознании абсолютном составляют нераздельное и неслиянное единство»[71].

Однако, в теории познания онтологическое единство абсолютного сознания может быть обосновано, по мнению Е. Н. Трубецкого, лишь посредством разрешения в пределах этого сознания проблемы Абсолютного и другого. «…В абсолютном сознании, – пишет Е. Н. Трубецкой, – есть две основные сферы, по отношению ко коим все прочие возможные и действительные сферы его суть лишь частные подразделения. Это – область эзотерическая и область экзотерическая: первая есть область сознания Абсолютного о себе самом; вторая, напротив, есть сознание Абсолютного о другом, как полагаемом в отвлечении от абсолютного бытия, вне его»[72].

При этом в рамках своей гносеологии Е. Н. Трубецкой неоднократно подчеркивает, что «абсолютное сознание не терпит никаких реальных границ, ни положенных ему извне чем-либо другим, ни реальных внутренних границ, кладущих предел заключающимся в нем самом возможностям другого», что «логическая грань между абсолютным и неабсолютным не имеет ничего общего с границей реальной»[73]. Тем самым столь существенное как для философии Е. Н. Трубецкого, так и для всей восходящей в России к творчеству В.С.Соловьева традиции философии Всеединства проблема Абсолютного и другого разрешается у рассматриваемого нами философа весьма своеобразно. Это своеобразие, связанное с творческой оригинальностью ряда основных принципов его философии, было достаточно ясно осознано и выражено самим Е. Н. Трубецким уже по отношению к В.С.Соловьеву, столь во многом повлиявшему на него именно в учении о Безусловном Всеединстве. Рассматривая основополагающую категорию философии В.С.Соловьева «Сущее Всеединое», Е. Н. Трубецкой подчеркивает: «Недостаток этого определения заключается в том, что оно выражает собою лишь одну центральную истину Безусловно Сущего, но не объемлет в себе всех частных истин о другом, не всеедином и не безусловном. Между тем, эти частные истины фактически составляют большую часть содержания человеческого познания и, в качестве истин должны найти себе место в Истине всеединой»[74].