Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

Используя в своей теории познания категорию «безусловного всеединого сознания», столь контрастирующую с кантиански гносеологизированными категориями современной ему философии, Е. Н. Трубецкой стремится подчеркнуть, что в данном случае он лишь следует уходящей своими глубокими корнями в античную древность традиции философской метафизики. «Сократ, а вслед за ним Платон, показал, – пишет Е. Н. Трубецкой, – что в самопознании или самосознании человек приходит к объективной идее, т. е. к сверхиндивидуальному, вселенскому и безусловному сознанию. Идея, как ее понимал Платон не исчерпывается такими определениями как «понятие» или «сущность», ибо идеи, по Платону, не только «понимаются» или «сознаются» людьми: они обладают независимым, отрешенным от людей существованием и сознанием, но сознанием не индивидуальным, не психологическим, а сверхиндивидуальным… Этот мир идей, объективно связанных связью единого, есть именно вселенское, безусловное сознание»[66].

ОпределенныйЕ. Н. Трубецким как независимый от человеческого сознания онтологический статус безусловного всеединого сознания неизбежно ставит в его теории познания традиционную проблему классического идеализма о гносеологической соотносимости обоих видов сознания. Характер разрешения этой проблемы в рамках гносеологии Е. Н. Трубецкого не только свидетельствует об успешном преодолении философом ограниченности отвлеченного идеалистического рационализма, но и впервые обнаруживает весьма своеобразное понимание Е. Н. Трубецким гносеологической природы интуиции, во многом отличавшее его от современных ему интуитивистов в русской философии. «Мы – люди — восходим к истине через отвлечение от непосредственно данного, – отмечает Е. Н. Трубецкой. – В истории философии эта психологическая необходимость неоднократно смешивалась с объективно логической: отвлечение гипостазировалось, переносилось в истину и понималось как ее определение: за истину принималось наше вспомогательное орудие познания – отвлеченное понятие»[67]. И далее, имея в виду конкретный характер безусловного всеединого сознания, непосредственно проявляющийся в человеческом сознании в интуиции безусловного всеединства, Е. Н. Трубецкой продолжает: «…В безусловном сознании нет ни отвлеченно-всеобщего, ни отвлеченно-частного, ибо оно есть конкретное всеединство, в нем всякая частность – каждый преходящий миг действительного и возможного, как бы ничтожен он ни был, дан во всеобщем и безусловном значении, – в полноте своего всеединого смысла; а с другой стороны, в нем всеобщее не есть отвлеченное понятие, а конкретное осуществление всеединства – наполненная конкретным содержанием интуиции единства в многообразии. Наоборот, в моем сознании эта связь разорвана и только имеет (должна) быть восстановлена: поскольку эта задача мною не выполнена, мое сознание пребывает вне истины: истина познается нами лишь поскольку порванная связь восстановляется в нашей мысли, т. е. поскольку мысль схватывает всеобщее в частном и связывает одно с другим, связывание это… выражается в отнесении познаваемого к Безусловному»[68].