Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

С этой, основывающейся на интуиции времени, сверхвременностью человеческого сознания Е. Н. Трубецкой в качестве еще одного выразительного проявления интуиции Безусловного соотносит сверхпространственность человеческого сознания. В данном случае будет уместно проиллюстрировать точку зрения Е. Н. Трубецкого фрагментом из произведения его брата и, во многом, философского единомышленника С.Н.Трубецкого, учение которого о «соборной» природе человеческого сознания в некоторых отношениях существенно повлияло на гносеологические представления рассматриваемого нами философа. «Так как все объяснения интуиции времени и пространства, – пишет С.Н.Трубецкой, – из совокупности каких-либо субъективных ощущений, зрительных, осязательных, мышечных оказываются несостоятельными, так как все они скрытым образом подразумевают время и пространство и основываются на смешении ощущений с готовым восприятием, то остается признать, что мы выходим из себя во времени и пространстве метафизически (т. е. онтологически реально. – прот. Г.М.), идеальной деятельностью сознания… Никакие субъективные чувствования вместе или в отдельности не могут заключать в себе пространства и времени и дать их реального восприятия. Ибо сами по себе эти состояния совершенно не пространственны»[62].

Сверхвременность и сверхпространственность человеческого сознания, будучи проявлениями в нем интуиции Безусловного Всеединства, сами по себе оказываются, по мнению Е. Н. Трубецкого, недостаточными для признания этой интуиции в качестве гносеологической доминанты человеческого сознания. Важнейшим условием обнаружения интуиции Безусловного Всеединства в человеческом сознании является уяснение несводимости этой интуиции к психической жизни субъекта, очищение ее восприятия от любых элементов психологизированной гносеологии.

«Надо раз навсегда, – подчеркивает Е. Н. Трубецкой, – отрешиться от той ложной психологической теории, которая утверждает, будто в сознании мы имеем дело только с состоянием нашей психики. Если бы вся моя духовная жизнь исчерпывалась изменчивыми психическими состояниями, я не мог бы возвышаться над ними; иначе говоря, я не мог сознавать их. Сознание наше – больше всех своих изменчивых состояний именно потому, что оно на самом деле поднимается над ними и относит их к чему-то сверхпсихическому»[63]. В этом сверхпсихическом элементе человеческого сознания, в связи с которым сверхвременные и сверхпространственные процессы в сознании приобретают характер безусловной и всеобщей познавательной деятельности, направленной на обнаружение столь же безусловных и всеобщих истин, Е. Н. Трубецкой усматривает интуицию Безусловного Всеединства, обосновывающую любое подлинно познавательное, а значит, онтологически ориентированное суждение. «Истина необходимо предполагается нами, – продолжает Е. Н. Трубецкой, – как такое содержание сознания, которое действенно не только за пределами нашего сознания, но за пределами чьего бы то ни было психологического переживания»[64].

Чем же обусловлена онтологичность этой логической действительности, которая утверждается в человеческом сознании интуицией Безусловного Всеединства? Либо, выражаясь иначе, в чем состоит важнейшая истина, обосновывающаяся интуицией Безусловного Всеединства? «В нашем познавании истина предполагается как безусловное сознание о познаваемом, – пишет Е. Н. Трубецкой. – Если нет такого сознания, то безнадежна наша попытка отыскать истину среди содержаний сознания… Самая попытка выразить безусловное в сознании (а познание есть по самому существу своему такая попытка) предполагает, что есть безусловное сознание. В нашем познании оно предполагается как сознание всеединое»[65].

Таким образом, положенная гносеологией Е. Н. Трубецкого в основание человеческого познания интуиция Безусловного Всеединства приводит философа уже не к «трансцендентально» обнаруживаемой в человеческом сознании интуиции, но к трансцендентно по отношению к человеческому сознанию определяемой категории «безусловного всеединого сознания».

Безусловное Всеединое сознание как подлинно сущее