Князь Меттерних. Человек и политик

Королева Виктория и принц Альберт холодно отнеслись к экс-канцлеру, в частности потому, что возлагали на него ответственность за потрясения в Германии. Ведь это он советовал германским государям не идти на уступки, за что многие из них поплатились изгнанием. Королевская чета «не замечала» Меттерниха. Не пожелал встретиться с ним и поддерживавший либералов умеренный консерватор Р. Пиль.

Зато самый дружественный прием князь нашел у оппозиционных Пилю твердых тори. Свои симпатии продемонстрировали Меттерниху и враждебные Пальмерстону члены королевского клана.

С исключительной теплотой принял князя «железный герцог» Веллингтон. Он, по словам Мелани, бывал у Меттернихов чуть ли не ежедневно. «Эти две благородных души как будто созданы друг для друга»[1127], — растроганно замечает Мелани.

Часто навещали бывшего канцлера и такие торийские лидеры, как лорды Абердин, Лондондерри, Брум. Несколько неожиданно князь близко сходится с самым экстравагантным консервативным политиком, которому было суждено поистине великое будущее, — Бенджамином Дизраэли, знакомым многим еще под именем лорда Биконсфилда[1128].

Этого выходца из ассимилированной интеллигентской еврейской семьи притягивало к Клеменсу многое. Дизраэли был не столько политическим мыслителем, сколько политическим литератором. Он широко известен как видный представитель специфического жанра политического романа. В одном из них можно встретить персонажа, прототипом для которого послужил Меттерних.

Дизраэли буквально боготворил венского изгнанника. Как пишут биографы британского политика Ф. Монипенни и Дж. Бакл: «Это было вполне естественным, что человек, который домогается быть лидером консервативной партии в Англии, чувствует влечение к живому воплощению дела консерватизма на континенте Европы»[1129].

Патриарху европейской политики были ведомы самые сокровенные ее тайны. У него был вкус к политическому философствованию. Если в письменно оформленном виде его политическая философия и не отличалась особой глубиной и оригинальностью, то в блестящей словесной подаче она могла производить сильное впечатление.

От общения с Меттернихом Дизраэли испытывал подлинное интеллектуальное наслаждение. Отставной политик тоже был в восторге, найдя столь благодарного собеседника, а точнее сказать, слушателя.

Дизраэли предпочитал восхищенно внимать мэтру европейской политики. «Я никогда не слышал такой божественной речи, — восторгался будущий премьер-министр в письме от 7 января 1849 г., адресованном жене, — он (Меттерних. — П. Р.) развернул передо мною самую мастерскую экспозицию сегодняшнего состояния европейских дел и высказал больше мудрых и остроумных вещей, чем я когда-либо от него слышал»[1130].

Именно во время этой встречи человек, когда-то правивший европейским экипажем, сказал Дизраэли: «Я больше не министр; теперь я профессор Меттерних».

Навещая князя, британский политик сумел подметить, что отношение к нему княгини Мелани совсем иное, чем у ее мужа. Легко догадаться, какие эмоции вызывал у нее экстравагантный британец еврейского происхождения. Антипатия была взаимной. Достаточно сравнить тон Дизраэли, когда речь идет о Мелани, с тем, в каком он говорит о ее муже: «Я застал княгиню… среди ее птиц, и голос ее звучал столь же пронзительно и резко, как у ее попугаев»[1131].

Дизраэли настолько проникся восхищением к мудрости князя, что порой советовался с ним по конкретным делам. Его поражала также исключительная добросовестность и основательность Меттерниха. Для того чтобы дать совет, каким образом отреагировать на выпады противников Дизраэли из лагеря Пиля, Клеменс потребовал, чтобы тот предоставил ему множество материалов, в том числе и конфиденциальных документов.

К бывшему австрийскому канцлеру Дизраэли относился как к непогрешимому оракулу: «Великая драма Европы с каждым днем все более запутывается и, по моему мнению, доставляет все новые и новые доказательства вашей мудрости и несравненного дара проникать в существо дел».[1132]

Почти через пять лет после смерти Меттерниха Дизраэли писал историку лорду Стэнхоупу о Клеменсе: «Глубокий ум и доброе сердце. Если бы он не был князем и первым министром, он был бы великим профессором»[1133].

Меттерних был выведен в романе Дизраэли «Эндимион» под именем барона Сергиуса. Это роман о политическом созревании героя, в котором без труда угадывается сам автор. Причем барон Сергиус предстает в качестве одного из менторов, дававших герою уроки политики.

Клеменс не оставался в долгу. Дизраэли, говорил князь, «один из самых духовно одаренных людей из тех, с кем мне довелось встречаться и, безусловно, лучший на сегодня парламентский оратор»[1134].