Князь Меттерних. Человек и политик

Что же касается континентальной Европы, то там Меттерних видит полную неспособность правительств всех стран, в особенности его собственной, противостоять опустошающей мир «социальной эпидемии». В чем, на взгляд князя, причины сегодняшних бедствий его страны, догадаться не так уж трудно: «Я за время моей долгой министерской карьеры был единственным, кто обладал даром править»[1149]. Но беда заключалась еще и в том, объясняет он, «что я не правил империей, а лишь руководил ее политикой»[1150]. «Если бы я правил, — уверяет князь, — тогда бы не случилось того, что произошло 13 марта»[1151].

В английский период жизни Меттерниха совершенно неожиданно выяснилось, что в его натуре, казалось бы, окончательно окостеневшей, обнаружился определенный резерв пластичности. Живое воплощение европейской реакции, он весьма органично вписывается в контекст британского торизма, спокойно воспринимает островные конституционно-парламентские порядки. Даже аристократическо-буржуазный синтез в британском варианте не вызывает у него отторжения. Конечно, ему было трудно примириться с огромной ролью в стране «денежной аристократии», конечно, британским газетам, на его взгляд, было разрешено слишком много вольности, но в целом нетрудно представить Клеменса в когорте тори, рядом с его другом Веллингтоном.

Как бы уютно ни было в Англии, Клеменса и особенно Мелани не оставляли мысли о скорейшем возвращении домой. Помимо естественной тяги к домашнему очагу, сказывались и финансовые затруднения. На обширные княжеские владения был наложен секвестр, и Меттернихи были отрезаны от основного источника доходов. 100 тыс. рублей прислал император Николай I; князь принял эту внушительную сумму под залог грядущих доходов с богемских имений. Поступали деньги и от Ротшильдов. Однако жизнь в Англии отличалась дороговизной, и это тоже послужило одним из факторов, побуждавших к смене места жительства.

Вопреки намерению писать историю, Клеменс писал письма, преимущественно в Австрию, более всего тем, от кого зависело решение вопроса о его возвращении. Корреспонденция эта носила в основном односторонний характер. Его письма обычно оставались без ответа. Немногие даже из близкого окружения осмеливались поддерживать с ним переписку. Среди них граф Хартвиг, бароны Прокеш-Остен и Йошка. Молчал Кюбек. Преемник и бывший фаворит князя граф Фикельмон, занявший пост министра иностранных дел, запретил австрийскому послу в Лондоне встречаться с бывшим хозяином госканцелярии. Поэтому такую радость и доставило Клеменсу письмо новоиспеченного императора Франца Иосифа I. Однако каких-либо реальных последствий для князя оно не возымело.

Меттерних писал и своему злейшему врагу эрцгерцогу Иоанну. И в этом письме (от 10 июля 1848 г.) он не удержался от советов и поучений: «Позвольте мне, Ваше императорское высочество, нарисовать в истинном виде основное зло наших дней. Идет борьба между понятиями королевского и народного суверенитета или, иными словами, между монархией и республикой. Массы обманываются, полагая, что она идет между деспотизмом и свободой. Свобода и порядок — два неразрывно связанных понятия; где утверждается деспотизм, там возникает беспорядок, там, где царит порядок, свобода является его естественным следствием»[1152].

Беды Австрии бывший канцлер связывает с уступками, «к которым император был принужден начиная с мартовских дней и которые в целом ведут в направлении народного суверенитета»[1153].

«Новейшие события во Франции, — продолжает Меттерних, имея в виду июньское восстание парижского пролетариата, — доказывают, что в стране, являющейся образцом для континента, и понятие народного суверенитета уже перекрывается гораздо далее идущими»[1154]. Князь указывает на социалистические и коммунистические учения. «Эта последняя опасность, — по его словам, — содержит угрозу полного разложения человеческого общества»[1155].

«Не думайте, Ваше императорское высочество, — взывает князь к эрцгерцогу, — что в результате трудной победы в Париже у гидры отрублена голова. Зло продолжает жить и имеет глубокие корни в Германии»[1156].

В связи с избранием эрцгерцога Иоанна имперским наместником Меттерних в августе 1848 г. направил ему свою аналитическую разработку, озаглавленную «Германский вопрос. Происхождение, развитие и современное состояние». В этом документе он еще раз подтвердил основные принципы своего подхода к этой проблеме. Во-первых: «единая и неделимая германская республика, как и единая монархия — пустейшая утопия»[1157]. Во-вторых: не союзное государство, а союз государств. Первый вариант выгоден только Пруссии. Но и в случае с эрцгерцогом Иоанном Меттерних, как, впрочем, следовало ожидать, натолкнулся на стену молчания.