Князь Святослав

– Варвары скрывают подлинный состав войск, – сказал свите василевс. – С таким малым количеством не могли держать они оборону. Но как простодушен князь, видны все его ходы.

И он велел передать Святославу:

– Дадим не только хлеб, но и вино и мед. Для союзников настежь открыты наши сердца и наши закрома. К тому обязывает нас добрый обычай.

Святослав отлично знал, как этот полководец-цареубийца захватил престол, воспользовавшись хитростью любовницы, как вскоре он обманул и предал и саму эту любовницу свою – царицу. И этот узурпатор в беседе ссылался как на свидетеля его чистой совести на христианского Бога, которого он каждую минуту своего славословия тоже нагло обманывал. И князь про себя решил, что напрасно так болезненно беспокоился о пропитании. Может быть, его и брать от греков не следует, император может отравить пищу. Еще раз князь обдумал все то, что сказал Цимисхию, и осудил себя. Зря настаивал, чтобы греки предупредили печенегов. Это может навести Цимисхия на мысль, что русские очень обеспокоены предстоящим отходом домой и, следовательно, слабы. И тогда, под конец беседы, князь похвалил греческие обычаи, василевса, свиту и уменье их говорить пышно и учено. То есть князь расхваливал то, что больше всего ненавидел. И по тому, как улыбался василевс и как вслед за ним тут же эту улыбку царедворцы передавали друг другу, князь понял, что его слова пришлись им по душе.

Наконец василевс слегка склонил голову и молчал. Это же сделали и царедворцы. Святослав понял, что свидание закончено, взмахнул веслом, лодка покачнулась и отошла от берега.

Возвратившись в город, князь отдал срочное приказание грузить на суда скарб, припасы, подарки, золото, овощи и немедленно идти в Киев.

К вечеру следующего дня войско отплыло по Дунаю, выслав вперед по обеим берегам реки конных разведчиков.

Цимисхий, несомненно, рад был миру, предложенному Святославом. Война измучила его, поэтому он согласился на личное свидание с князем, что, по ромейским понятиям, было высшей честью для противника. Святослав не был разгромлен, не капитулировал. Даже отступающий, Святослав был страшным врагом. Ромеи снабдили его провиантом, лишь бы скорее убирался. И обещали свободный пропуск на родину. Цимисхий дал заверение предупредить своих союзников печенегов, чтобы они не чинили никаких препятствий русским на дороге к дому. Святослав возвратил Цимисхию всех пленных греков, захваченных в бою, обязывался не вести войну против Византии ни своими силами, ни силами союзных народов и не посягать на херсонесские владения. Кроме того, русский князь обязывался оказывать военную помощь грекам. Но ромейский император не сдержал своих обещаний…

Глава 46 Огненная купель

Цимисхий приказал знати выехать из Константинополя в Доростол, чтобы всем были очевидны его необыкновенные воинские подвиги. Даже вытребована была сама василиса Феодора, которая не видалась с мужем с того самого дня, когда постояла с ним под венцом. Были раскинуты шатры, украшенные шелковыми тканями и коврами, выписаны музыканты, певцы, шуты и мимы из цирка. Толпящемуся на улицах народу раздавали дешевые сласти и вино.

Василевс велел оцепить город и не выпускать из него никого, пока не будут выловлены все изменники, переметнувшиеся на сторону Святослава. Соглядатаям и наушникам велено было внимательно слушать, что говорят на площадях, на базарах, в домах за столом, и доносить немедленно.

И вот к Василию Нефе, который ведал сыском, стали сгонять толпами этих проговорившихся. Все это были случайно под руку попавшие и схваченные, трясущиеся от страха жители города, которые плохо понимали, что происходит, и считали войну и голод и вызванные ими страдания наказанием божеским. Они падали на колени, завидя сановников, что-то бессвязно лепетали, умоляли о пощаде; женщины были с детьми на руках, вопили, призывая на помощь всех святых. Спешно с ними расправлялись: отрезали языки, приговаривали к удавлению или к отрезанию ушей и носа, отрубали руки, ослепляли. Особо опасных сажали на кол или зарывали живыми в землю. Были и такие, которых публично сжигали живыми на кострах.

Жестокость ромеев носила традиционно утонченный характер. Если варвары просто зарубали преступника, то византийцы наслаждались мучениями жертв: сперва они виновника ослепляли, потом четвертовали, надругались над телом, оскверняли его, прежде чем умертвить. Причем так поступали со всеми решительно: и с сановниками, и с епископами, даже с свергнутыми императорами. Сам Цимисхий, прежде чем умертвить предшественника своего дядю Никифора, резал и терзал его тело. Даже женщины, приученные к этим зрелищам и обычаям, нисколько не уступали мужчинам в выдумках по части изощренного мучительства.