Князь-волхв

— Ничего, ваше величество, — поник рыцарь, — в замке больше ничего нет.

— А за его пределами? Какие-нибудь следы?

— Никаких следов. Ни человеческих, ни лошадиных. Мы прочесали окрестности. Перекрыли все дороги и тропы. Но этот демон… вор этот…, он действительно словно улетел по воздуху, ну, или сквозь землю провалился. Он исчез.

— Исчез, говоришь? — хмуро переспросил Феодорлих. — Собак спускали?

— Да, ваше величество. Только собаки следа не взяли. А два пса вовсе утратили чутьё. Словно заклятье на них кто наложил. Единственное, что удалось обнаружить — это ряса. Она лежала в дупле и…

— Ряса? — изумился Феодорлих. — Какая ещё ряса?

— Монашеская, ваше величество, — быстро ответил Дитрих. — Чёрная. Похожая на бенедиктинскую. И дырявая вся какая-то. А так — ничего примечательного. Я даже брать её с собой не стал.

— Возможно, злоумышленник пробирался к замку, прикинувшись странствующим богомольцем, — пробормотал Михель. — Под монашеским куколем удобно прятать лицо. Но, опять-таки, зачем укрываться рясой демону, который способен обретать невидимость?

На этот вопрос Дитрих ответить не смог, и маг задал другой:

— Кстати, а не было ли там, в дупле, нагрудного креста?

— Был, — побледнев, ответил вебелингский рыцарь, — Но ведь… ведь нечисть святого креста не наденет и даже в руки не возьмёт.

Маг повернулся к императору:

— Что и требовалось доказать, ваше величество. Мы имеем дело не с исчадием ада, а с человеком из плоти и крови. Быть может, человек этот нечеловечески ловок, но не всемогущ. К тому же, без монашеского одеяния ему придётся трудно. Слишком уж приметная у нашего «демона» внешность.

— Я уже снарядил и выслал по дорогам дополнительные конные дозоры, — поспешил доложить Дитрих. — Весь замковый гарнизон поднят на ноги. Рыцари и кнехты прочёсывают леса. Возможно, нам удастся найти вора и Мощи.

— Что ж, тогда, возможно, ты будешь жить, Дитрих, — процедил сквозь зубы Феодорлих.

Широким твёрдым шагом он прошёл к выходу из шатра и откинул полог.

— Стража!

На зов явились два мечника-телохранителя в начищенных латах.

— Взять его, — Феодорлих мотнул головой в сторону кастеляна.

Когда вебелингского рыцаря вывели из шатра, император перевёл взгляд на придворного чародея.

— Думаю, теперь не лишним будет навестить наших гостей, — проговорил Феодорлих.

Улыбка на его лице больше походила на звериный оскал.

— Вы правы, ваше величество, — склонился перед императором Михель. — Следует проверить посольский лагерь.

* * *

Их обложили плотно и со всех сторон. Сразу же после турнира вокруг татарского куреня сплошным кольцом расположились пара сотен немецких рыцарей со сворами оруженосцев и слуг, пешие арбалетчики и отряды копейщиков. Латиняне были в доспехах и при оружии, однако держались в отдалении и не выказывали явной враждебности. Послам просто давали понять, что император не намерен выпускать из лагеря никого из них.

Странная осада длилась всю ночь и весь следующий день. На расстоянии выстрела из лука, группками и поодиночке, постоянно маячили всадники и бродили пешцы. Арбалеты латинянских стрелков были взведены. Напряжение росло.

Бельгутай велел своим воинам облачиться в доспехи, оседлать коней, собрать припасы в дорогу, проверить оружие и, по возможности, не выходить из палаток. Нойон, обошёл лагерь и перебросился краткими фразами с каждым десятником-унбаши. Унбаши молча и понимающе кивали. Бельгутай говорил быстро и тихо. Единственное, что смог разобрать Тимофей: речь шла о возможной стычке. Попытка расспросить ханского посла успехом не увенчалась. Бельгутай только раздражённо отмахнулся:

— Если дело дойдёт до драки, просто держись меня, Тумфи, и делай, что я скажу. Тогда, может быть, уцелеешь.

Близилась ночь. Ещё засветло дозорные развели костры вокруг лагеря, и, едва начало смеркаться, огни чётко обозначили границу татарского стана, лишив латинян возможности подобраться незамеченными. Те, впрочем, и не думали таиться.

Вечером возле лагеря появился Феодорлих со свитой. Кольцо вокруг куреня ещё более уплотнилось и сжалось. Латиняне открыто подступили к кострам и крайним палаткам куреня. Надвинулись почти вплотную. Словно петля легла на горло — пока ещё не тугая, но готовая в любой момент затянуться, смять и раздавить немногочисленный отряд степняков. Как только в этом возникнет необходимость. Как только император даст команду.

Феодорлих в сопровождении Михеля и пары дюжин вооружённых рыцарей въехал на территорию лагеря, миновал палатки нукеров и приблизился к шатру Бельгутая. Император был облачён в боевые доспехи, у седла Феодорлиха топорщилась небольшая и явно не порожняя сума.

Большие щиты конных телохранителей надёжно прикрывали монарха, да и сами закованные в латы всадники располагались впритирку друг к другу: копьё не пройдёт, стрела не пролетит. Придворный чародей держался подле императора и тоже находился под прикрытием рыцарей. Правая рука Михеля была чуть приподнята, чтобы в любой момент сотворить защитный магический знак.