Князь-волхв

Наверняка, в его сторону была направлена лишь малая толика магической силы княгини, но и эта «маласть» оказалось весьма ощутимой. Его словно сшибло тараном, отшвырнуло в сторону, бросило наземь, вырвало с корнем левый наплечник, разорвало кольчугу и вспороло толстый поддоспешник. Не будь на нём надёжной брони и плотной стёганой куртки — переломало бы кости, смяло бы нутро, содрало бы кожу с мясом. А так — ничего. Так, вроде, обошлось…

Однако отлёживаться было некогда. Тимофей вскочил на ноги. Ага! Княгиня дорого поплатилась за неудачную попытку расправиться с ним. Угрим воспользовался тем кратким мгновением, когда Арина отвлеклась на Тимофея, и сумел оттеснить гречанку на пару саженей назад. Княгиня едва устояла, пригнувшись всем телом, словно противясь буре. Стройные голые ноги гречанки заскользили по земляному полу.

Арине всё-таки удалось остановить сияющее кольцо, неумолимо движущееся в её сторону. А вот Тимофея — нет. Он снова приближался к княгине, обходя её с другого боку.

* * *

— Арина, ты не сможешь сейчас отбиваться от двух противников сразу, — послышался голос Угрима. — Сражаясь со мной, ты подставляешься под удар Тимофея. Занявшись им, ты окажешься беззащитной передо мной.

Князь стремился внести смятение в сердце супруги. А Тимофей мягким кошачьим шагом подходил к обнажённой гречанке. Жалко, ох, жалко рубить такое прекрасное тело! Но на этот раз он будет рубить насмерть. Как его заставили рубить Ермолая. Вот только бы подобраться поближе.

Арина словно почувствовала его мысли. Княгиня вновь шевельнула ладонью, но на этот раз Тимофей был начеку и успел вовремя отскочить с пути метнувшейся к нему борозды. Борозда вспорола пол слева от него, уткнулась в стену за спиной. Второй удар княгини, судя по всему, оказался сильнее первого: древняя кладка вздрогнула и осыпалась крошкой битого камня. От такого не спас бы никакой доспех.

Впрочем, Арине пришлось поплатиться за содеянное. Отброшенная Угримом, она с трудом удержалась на ногах. Княгиня находилась сейчас возле висевшего в воздухе Бельгутая. Отступать дальше было слишком опасно. До каменной стены, о которую князь-волхв намеревался размазать супругу, оставалось пара-тройка шагов, не больше. Дальше была смерть.

— Тимофей больше не в твоей власти, — продолжал Угрим, наседая на Арину. — Сейчас он до тебя доберётся. И уж поверь, хороший ратник, действующий по своему усмотрению, лучше чем горящая одежда, направляемая магией.

Взгляд князя скользнул по дотлевающим сорочке и плащу ворожеи. Арина попыталась воспользоваться этим, но не очень успешно. Ей удалось выиграть полшага — не больше.

— Нас двое, Арина, — процедил сквозь зубы Угрим. — Ты одна. И ты обречена.

Прекрасное лицо гречанки исказила кривая усмешка.

— Да, вас двое, князь, — через силу прохрипела Арина. — Но и я не одна. Здесь есть ещё кое-кто, у кого, я думаю, будут к тебе свои счёты.

Она позволила Угриму вновь отбросить себя назад и припечатать к стене. Но взамен…

Нет, княгиня не ударила Тимофея в третий раз. Её ворожба была обращена в другую сторону. Слабое мановение пальцев Арины и краткое колдовское слово освободили Бельгутая из полона времени.

С застывшей в воздухе человеческой фигуры брызнули синие искры, и татарский нойон завершил свой затянувшийся прыжок. Бельгутай рассёк ножом пустоту. Мягко приземлился на пол. Разъярённо, с выкриком, выдохнул. Глянул вокруг шалыми глазами.

На лице степняка промелькнуло изумление. Но лишь на миг: ханский посол был хорошим воином, он быстро соображал и так же быстро действовал. И ещё быстрее выбирал врага, которого следовало устранить в первую очередь. И союзника, который поможет одолеть врага.

Сейчас союзникам кочевника могла стать Арина.

Угрим сосредоточенно двигал на гречанку сияющий колдовской круг. Прижатая к стене магическим прессом, Арина хрипела и корчилась. Руки княгини — уже не выставленные вперёд, а раскинутые в стороны — пытались хоть немного отодвинуть навалившуюся на неё плотную воздушную стену. Налитая высокая грудь сплющивалась, растекалась по рёбрам, словно придавленная гигантской стопой.

Колдовской круг надвигался.

Арина сопротивлялась, как могла.

Бельгутай с ножом осторожно подступал к Угриму.

Забыв об Арине, Тимофей метнулся было наперерез степняку, но вовремя остановился. От ханского посла его сейчас отделяла широкая борозда, перепахавшая пол. Над бороздой сиял колдовской красно-зелёно-синий круг и гудел воздух.

Тимофей тронул кончиком меча вибрирующую пустоту над бороздой. И едва успел отдёрнуть руку. Меч раскололся надвое — от острия до набалдашника рукояти. Упавшая на землю сталь разбилась, будто глиняные черепки. Путь преграждала незримая, но непреодолимая стена. И обегать её времени не было: Бельгутай уже занёс руку с ножом.

«Метнёт!» — пронеслось в голове Тимофея. Засапожник-хутуг, вообще-то, плохо приспособлен для метания, однако, брошенный опытной рукой, он мог нанести серьёзную рану.

— Кня-а-аже! — вскричал Тимофей. — Берегись! Нож!

Татарин швырнул своё оружие с полудюжины шагов. Засапожник, вертясь, полетел в неприкрытое горло Угрима.