Книга Белого

«Пап, куда ты дел свой мобильник? Заведи новый – мне приходится писать тебе письмо. Ты ведь не думал, что я зайду, правда? Впрочем, когда-нибудь, возможно, я навещу тебя. Я хотела сказать, что свадьба прошла волшебно – медовый месяц мы провели в Барселоне, а после – Майкл похлопотал о том, чтобы мне в короткие сроки выдали гражданства. Теперь – я полностью переехала в Париж, окончательно порвав с прошлым. И да, я хочу, что ты знал – я нисколько не злюсь на тебя. Мне кажется, ты достаточно много настрадался. Теперь – ты хотя бы можешь отдохнуть. Когда-нибудь, я приеду к тебе. Но скоро можешь не ждать. Я вспомнила, что у тебя на днях день рождения. Я переслала на твой банковский счёт три тысячи евро – точнее, Майкл переслал. Надеюсь, эти деньги как-нибудь скрасят твоё существование. И да, ты, наверное, не в курсе. Ты никогда ничем не интересуешься. Но ты должен знать: мама – умерла. Да, именно она умерла – твоя бывшая жена, которую ты никогда не любил; но которая всем сердцем любила тебя. Тебе должно было прийти официальное сообщение – но я решила сообщить тебе раньше. На похороны мы тебя не пригласили – никто и не был против. Она помнила о тебе, папа – хоть ты, наверняка, давно забыл её ради своих «дел». Надеюсь, ты поставишь свечку за неё в церкви, хоть ты и не верующий – она верила в Иисуса и верила, что тот спасёт её, когда-нибудь. Я надеюсь то, что её больше нет – тронет хоть что-нибудь в твоём ледяном сердце. Ты скотина, пап. Прости, я – знаю, что тебе тяжело после аварии. Но ты – скотина, пап. Всего тебе лучшего. Твоя дочь (гражданка Франции) Мари»

Ты – скотина, пап. Действительно – что ещё можно сказать обо мне.

Ах, Мария. Когда ты ещё была сопливой Машенькой и я ещё любил твою мать – обе мои ноги были здоровы и ничто не предвещало беды. Но это было – двадцать, что ли, лет назад, Мария. Анна – была восхитительной женщиной, действительно, незаслуживающей такой скотины, как я. И почему я понял это только тогда, когда лишился ног? Ох – целый год я уже веду своё жалкое существование в этом теле калеки – моим ли теле, которое было сильным, гордым телом вечно молодого ловеласа?!

В дверь позвонили. Сиделка открыла дверь, шепча себе под нос:

– Столько событий за один день не происходило со времён свадьбы Масхара.

За дверью был низкого роста человек – ничем не отличавшийся внешне от обычного прохожего; но в глубине его глаз – зрел неистовый огонёк желания добиться своего любой ценой. Он сунул сиделке под нос своё удостоверение и без лишних церемоний вошел в квартиру, окинув ту беглым, презрительным взглядом.

Первым делом, он направился в мою комнату таким решительным шагом, что его было слышно за два этажа – складывалось впечатление, что он ворвался не в мою, а в свою квартиру, в которой застал такой сюрприз – меня.

Подойдя к моему креслу он остановился и одарил меня улыбкой на что я ответил лишь презрительной взмахом руки.

– Что вам нужно в доме бедного старика? – проскрипел я, пытаясь придать своему голосу максимально убогих и жалких старческих ноток.

Он ответил не сразу, а ещё какое-то время смотрел меня оценивающим взглядом, будто читая мои мысли. Но хрен он что прочитает – я всегда на стороже. Ни он первый пытался взять эту крепость – и его ждёт фиаско в этой схватке. Я утратил ноги, но не свой актёрский талант и умение заговаривать уши.

– Вы, наверное, догадываетесь: кто я и зачем пришел в ваш дом.