Книга чародеяний

– Да, я думал об этом, – вежливо ответил Арман, изо всех сил стараясь вернуть свои мысли в нужное русло. Проклятая привычка понимать собеседника затрудняла осознание положения, в котором находился он сам, а положение, мягко говоря, было не из лучших.

Хартманн торжественно кивнул, будто с трепетом ждал этого момента, откинулся на спинку кресла и сложил пальцы в замок.

– Сегодня утром в доме Клозе умерла женщина.

Арман не двинулся с места – лёд сковал его тело, кровь и сердце. В голове было пусто, и он стал отстранённо думать, что бы на такое заявление ответили его друзья. Берингар бы встал и немедленно пошёл спасать тех, кто ещё жив, Милош бы уже достал пистолет и выстрелил. И были бы правы! Казалось странным, что только что его голову занимала уже закончившаяся война.

Арман спросил почти спокойно, стараясь не выдавать безумной надежды:

– Какая женщина?

– Умница! – восхитился Хартманн. – Вот за что я вас ценю: надо уметь задавать правильные вопросы. Умерла Ингрид Кох, знахарка, служанка покойной фрау Вилл.

Берингар бы встал и отправился спасать живых. Милош бы уже достал пистолет. Арман медленно выдохнул сквозь зубы – его пугало до сбоев в дыхании, что Хартманн оказался прав в своём выборе.

– Что случилось с Ингрид? – спросил Арман.

– Как я уже сказал, она умерла, – живо отозвался Хартманн, ненадолго подаваясь вперёд. – Вы же поняли? У меня есть возможность убить на расстоянии вашу сестру. Вам придётся сделать то, о чём я вас попрошу.

И он снова откинулся назад, не скрывая своего удовольствия.

Арман опять ухватился за новую нить. Лишь бы уйти от главного, лишь бы не сейчас… Лишь бы получить как можно больше ответов, как будто они кому-то помогут, кого-то ещё спасут.

– О другой женщине, о той, что погибла в Дрездене… Вы как-то проникли в сознание умирающей? Вы велели ей подставить Юргена Клозе?

Собственный голос казался ему натянутым и фальшивым. Оборотень никогда не допускал таких промашек, старался не допускать, и всё же он защищался этим вопросом, будто прикрываясь от другого – от того, чего он так отчаянно не хотел знать.

– Вы ведь хотите спросить другое, – укоризненно заметил Хартманн. Раньше казалось, что они борются на равных, теперь Арман понимал – посол предвосхищает его мысли и страхи без всякого труда.

– Я хочу спросить о той женщине, – каждое слово давалось с трудом, и Арман невольно придал голосу грубости, чтобы скрыть дрожь. Шантаж строился целиком и полностью на его любви к сестре, столь же болезненной, сколь и очевидной, только прозрачность задумки Хартманна не играла никакой роли – едва ли в этом мире было что-то ещё, способное вить верёвки из Армана Гёльди.

– Ну да. Что ж… Там получилась такая интересная ситуация, – посол загадочно улыбнулся. – До сих пор поражаюсь, как мне повезло. Видите ли, ведьма – её звали Хильдой, если хотите знать, – не встречалась со мной лично. Посредник сообщил мне, что она, как и двое других, вольная боевая колдунья, наёмница, иначе говоря… Для наших дам, сами понимаете, другого варианта и нет. Старших магов, военных или нет, она близко знать не могла, и всё-таки жила не в пещере, а в Берлине. Ещё не уловили?

– Боюсь, что нет.

– Да вот, – Хартманн развёл руками, – ничего я ей такого не велел, только выследить вашу славную компанию и убрать лишних: больно уж ретиво мой сын взялся за дело, при небольшой удаче он мог напасть на мой след. Клозе тоже мог и без всякой удачи, к счастью, он был занят… Хильда не знала своего нанимателя, но дурой не была: она могла лишь гадать, кому выгодна смерть Густава, кто действует в интересах Пруссии. Вот и догадалась, – хмыкнул Хартманн. – Видите, какие мелочи составляют успех? Я как раз не придумал, как буду отводить глаза старине Юргену. Подумывал, знаете ли, воспользоваться его сыном, но эти два молодца всё сделали сами.

Арман из последних сил пытался представить себя на месте умирающей ведьмы. Она не знала, кто её нанял, но дошла в своих догадках до определённого круга людей – как и большинство, кто поверил в вину Юргена. А может, она перепутала сыновей высокопоставленных магов, а может, всё было совсем не так, скорбящий отец снова лжёт или Хильде приказали произнести именно те слова… Арман почувствовал, как разочарование заполняет его изнутри горькой водой, словно вытесняя из груди страх, вину и отчаяние. Получается, им никогда не узнать, что на самом деле произошло на реке. Умом он понимал, что магия далеко не всегда даёт однозначные ответы, как и жизнь, и всё же ощущал замешательство: среди стройных ответов, которые охотно давал ему Хартманн, это белое пятно казалось пощёчиной.