Книга чародеяний

– А то вы на неё раньше не насмотрелись? – переспросил пан Михаил, слегка подняв брови. – Я думал, Роберт, вы её хорошо знаете, как знали господина писаря.

Ага! Хоть что-то новое. Вместо страха, что его заподозрят или разоблачат, оборотень почувствовал греющий душу азарт, вряд ли принадлежащий ему самому. Так занимается лихорадка, от лёгкой дрожи до бессознательного бреда. Арман сделал усилие над собой и сбавил обороты.

– Та книга, что я знал летом, не та же, что мы видели осенью, – пожал плечами он. – Та книга, что мы видели вчера, не та же, что мы увидим завтра.

– Потрясающее хладнокровие, при том что вы не ведьма. Это наших дам такими штучками не запугать, – похвалил сэр Дерби и чихнул. – Проклятое пламя, мне уже всё равно. Давайте просто за Роберта проголосуем. Он разбирается…

Арман нашёл в себе силы скромно улыбнуться и додумался промолчать, хотя внутри у него едва ли не фейерверки затрещали. Англичанин отказывается от такой игрушки? Человек, в доску свой среди акционеров Ост-Индской компании и падкий на всё, что способно – хотя бы в теории – умножить влияние и капитал? Искусственная старость приучила Армана смотреть на вещи иначе – Джеймс просто устал и замёрз, как все они. В былые годы этот орешек был покрепче, но его размягчила жена, внуки, благосклонность королевы, поддержка семьи… всё то, чего не было у Роберта. Так, глядишь, сэр Дерби в самом деле уступит.

– Давайте! – обрадовался Хольцер. – И покончим с этим, а?

– Вам бы только покончить, – сдержанно сказала Вивиан. Несмотря на личные амбиции этой женщины, Арман был почти уверен – Роберту поддержка обеспечена. Он никак не мог разобраться в отношениях этой пары вдовцов, но гибель писаря от руки Вивиан по просьбе Хартманна, не говоря уж об участии её гипнотизёров, говорила о многом. Как интересно всё повернулось: теперь, когда Арман услышал об этом из первых уст, ему было абсолютно всё равно.

– Что скажете, Вивиан? – настаивал сэр Дерби. – Думаю, вы не станете возражать.

Вивиан профессионально тянула время за глотком пунша, её светлые глаза смотрели в огонь. На одной чаше весов был старый друг, если только друг, и сообщник, на другой – Франция. Устранить писаря было желанием и самой Вивиан, не имевшим отношения к попыткам завладеть книгой: она беспокоилась прежде всего о безопасности артефакта. Но кому уступать теперь?

– Знать бы, сколько ещё протянет магия, – продолжал сэр Дерби. Сегодня у него голова работала почище прочих: о таком ещё никто не заговаривал. – Было бы проще. Скажем, если это произойдёт через год, зачем нам искать семью и передавать её из поколения в поколение?

– В самом деле, – заметил Арман, – тогда и возраст не помеха. А то наоборот: выберем мы с вами почтенного старца, а он и отправится на тот свет через недельку-другую… оставив книжечку на столе…

Все похихикали, напряжённо замолчали. Оборотень мысленно подсчитывал голоса: Хольцер и неожиданно Дерби – за него, Вивиан колеблется, пан Росицкий и Чайома сидят тихо. Если хотя бы в этой компании все придут к согласию, второстепенные силы вроде Свена или Чезаре останутся ни с чем.

Арман уставился на пана Росицкого, прекрасно копируя пронзительный и не очень приятный взгляд Хартманна. Пан Михаил не отвёл глаз, глядя на него спокойно и доброжелательно.

– И я не возражаю, – весело сказал он. – Роберт заслуживает этой чести не меньше, чем все мы, и он лучше многих понимает книгу. По-моему, это важно.

– Боюсь, с упомянутым здесь Берингаром Клозе мне в этом не сравниться, – слегка дёрнул плечом Арман. – С другой стороны, пусть этот молодой человек применит свои силы где-нибудь ещё. Мне вот ещё что в голову пришло… Охранитель книги потратит на это немало времени, можно сказать, посвятит артефакту свою жизнь… Будет справедливо, если этим займутся те, кто всё затеял, но мы с вами незаслуженно обходим ещё одно действующее лицо. Вивиан, прошу вас, скажите своё слово.

– Мне не хватает того же, чего и вам: знаний о свойствах книги, – незамедлительно ответила она. – Роберт, вы всегда были любознательны и открыты всему новому… Я не нахожу в себе такой уверенности, оставаясь наедине с книгой. Однако, – голос мадам дю Белле стал твёрже, – я не хочу, чтобы кто-то нёс такую ношу в одиночестве. Особенно вы.

Арман растерялся. Он старался уследить за её мотивами, рациональными и стратегическими, и в итоге уткнулся в такое… тёплое чувство. Похоже, Вивиан не врала и в самом деле переживала за Роберта.

– Ну что вы, – пробормотал он и поморгал, не зная зачем, просто так же делал пан Росицкий. Хартманн не упоминал об этом прямо, но в погоне за образом наивного доброхота он одолжил немало привычек у своего чешского приятеля, чем Арман успешно пользовался в минуты затруднений.

– Как говорят, – наконец прогудела Чайома, – один в поле не воин. Я бы говорила так: один нигде не воин. Не будет разума в том, чтобы хранитель был один.

– Опять, – разозлился сэр Дерби. – Уж почти договорились, пусть будет один!