Книга Корешей

Там, прямо на пляже, давно уже установлены аварийные клапаны городской канализации. Город последние несколько лет вдруг заливает жесткий тропический дождь, говно горожан закипает прямо в канализационных трубах и мэрия сбрасывает его в озеро Эри.

Озеро Эри одно из шести Великих американских озер, в которых, если ученые не приписывают, находится 84 процента всех американских запасов пресной воды или двадцать один процент общемировых. Разумеется, те же ученые утверждают, что никакой канализацией озеро Эри не исгадить, но на городской пляж теперь ходят только последние лузеры, бомжи и полусонные люди с одноразовыми шприцами.

Старожилы приходят на пляж раз в год — потому что оттуда идеально видно праздничный салют и фейерверки.

Стемнело. Мы с моей подошли к самой кромке воды великого озера и по-потихоньку взялись за руки. Они все, конечно же, наблюдали за нами и напряглись (как можно до заручения и благословения пресвитера заниматься подобным развратом?)

Ударил салют и фейерверки, стало светло как днем. Небо покрыли шипящие султаны ракет. Я услышал шепот будущей тещи: «Они познакомились на день Валентина, представляете? Он приехал в США в тот же день и месяц, что и мы, представляете? Это судьба! Судьба!»

А мы стояли взявшись за руки у самой кромки воды и я думал, что даже если сейчас разверзнуться хляби всей городской канализации или церковной пошлости, они уже не имеют над нами никакой власти.

Мы так и останемся стоять, взявшись за руки благословленные праздничным салютом.



Джозеф Дурашка показал как принять тюрьму, будто Дар Божий для графомана-этнографа. Фарти-Марти, изрыгая проклятия, помог перетащить делюгу в ветеранский суд Майкла Джексона. А Люк Энглвуд научил как основательно запудрить сему Джексону парик.

Времена, когда надо было каяться и признаваться в грехах безвозвратно прошли. Если в прошлом веке человек должен был выйти на свободу с чистой совестью, сейчас человек из частной тюрьмы переходит в руки частного подрядчика осуществляющего административный после- тюремный надзор. Суд из оплота этики и морали превратился в загребущий кассовый аппарат, а полиция в вооруженную до зубов мафию коллекторов. Каются в нынешних судах только неопытные новички и идиоты. Понял или нет, русский?

Люк прокачался в тюрьме до полного безобразия. Ходячее пособие по мышцам плечевого пояса. Он в Кэндиленде дольше всех — менты никак не дождутся, как он расколется и грузанется. А Люк не колется, он жрет за троих, качается и как недавно выяснилось — много читает. В соседнем корпусе сидит его бабушка и подруга — их приняли, когда в узком семейном кругу Энглвуды курили крэк. Люк тут так долго, что параноит и видит во всех агентов разработки. Поэтому я ничего об этом не спрашиваю и вам не советую.

У Люка под шконарем библиотека покруче чем у самого Рика Мораниса. Выцепил у него «О мышах и людях». Люк оценил мой выбор и продекламировал: «Лучшие планы людей и мышей, часто идут вкривь и вкось». Я тогда фыркнул с умным видом, будто понял, и только гораздо позже узнал, что он Роберта Бернса процитировал. Стейнбек назвал свою вещь строчкой из Бернса. Как и у мышей, у людей ад вымощен добрыми намерениями.

Еще нашел у Люка «Убить пересмешника» Харпер Ли. Перечитаю. У меня с Пересмешником проблема — Пулитцеровская премия, обязательная часть американской школьной программы по литературе. Брался читать пару раз — все бросал. Может в тюрьме осилю? Хоть польза какая выйдет.

Детям в школе пичкают "Пересмешника", а в кливлендской окружной до сих пор белых отделяют от черных — вот он где пересмешник-то. Харпер Ли, милая, можно писать второй сезон, теперь негры приносят деньгу одним фактом пребывания под замком.

Стал убеждать Люка слить две библиотеки — мою и его, в одну и переименовать в его честь. Библиотека магистра Энглвуда — официальное чтиво графства Кэндиленд. В США часто университетские библиотеки переименовывают в честь меценатов.

Понял вдруг, что до сих пор могу ошибиться в человеке. Люк все время насвистывал тему из кино «Воровка книг» когда свои груза тягал и потел. А я и не знал, пока не посмотрел позже. А тогда просто занес человека в категорию «тупорылых качков» и все.

Люк у нас вроде смотрящего за бараком. Передачи ему не шлют — репрессирована вся семья. Рядом с Люком обычно пребывает денежный мешок — раньше это был поляк Сковронский, сейчас венгро-еврей Кайлер, толстячок Муллинз и шустряк Секси Пентс.

Кайлера подогревает мама — он богатой фамилии и дорогого района. Муллинз тоже фаршированный гусь, а малыш Секси Пентс — профессиональный тюремный мул.