Книга Лазури

Молчание заморозило время. Впрочем, текло ли оно на Древе Миров? Суок не знала этого. Она… Она не в первый раз осознала, что вообще очень, очень мало знает о мире. О людях. О… Не думать об этом! — приказала она себе. Мало ли что болтают люди. Или куклы. Но ведь, с другой стороны…

Она сидела на краю ветви, свесив ноги вниз и покачивая ими над пропастью. Коку сидел рядом, на расстоянии руки, глядя прямо перед собой, в глубокое небо. Что он видел там впереди, странное существо, стрела, обреченная жить, лишь пока летит? И видел ли что-то? Глаза были отнюдь не главным органом чувств ее тезки, он сам вещал ей об этом. Так какие же запахи щекочут его ноздри?

Он ведь и Отца может чуять…

В который раз ей на ум приходила эта мысль.

В который раз она отогнала ее — как отогнала сразу после того, как увидела то страшное лицо, ту маску ярости и безумия, которую носил в своем сознании ее спаситель и в принадлежность которой Отцу она упорно не хотела верить. Именно потому, что Коку мог учуять его. Но что будет потом?..

И все же мысль возвращалась. Настырная такая. Попробуй-ка не думать о черной обезьяне…

Разве Отец — черная обезьяна?!

Нет.

Тогда при чем тут она?

А кто его знает…

Она вновь искоса посмотрела на Коку, ощущая сразу три вещи. Первой была признательность — искренняя, теплая. Он спас ее, бескорыстно вырвал из рук страшного Анжея, заботился о ней, опекал и опекает ее. Чем она пока что отплатила ему? Ничем… И вряд ли отплатит, увы. Потому вторым чувством было сожаление.

А третьим — уверенность. Уверенность в том, что от Коку вскоре придется отделаться. Живой инструмент, он почти не умел и не хотел рассуждать — она уже поняла это. Стрела может лететь только прямо, трамваю не свернуть в сторону. Что Коку предпримет, если увидит Отца? Сможет ли она его защитить? Вряд ли. Суок помнила гремящую электробурю в четырех стенах.

И как тогда отыскать Отца — без помощи?

Молчание заморозило время. Суок думала. Коку молчал. Снова и снова ее глаза возвращались к его лицу. Все быстрее и быстрее. Пальцы левой руки легонько затанцевали на колене. Все быстрее и быстрее.

— Что ты видишь? — спросила она наконец.

Взрыв! Охнув от неожиданности, она схватилась за виски. Коку сконфуженно захрипел, калейдоскоп радужного огня перед глазами приугас, но отчетливее не стал.

— Больше так не делай, — попросила она, протирая глаза.

Виноватое утверждение.

— И… можно помедленнее?

Быстрое согласие. Предупреждение. Начинать?

— Давай, — серьезно кивнула Суок. И Коку дал.

Вновь радуги в сотни и тысячи цветов обступили ее со всех сторон — но в этот раз они мягко облекали и оплетали, не пронзая насквозь и не проносясь перед лицом с пугающим пением. Многоцветный кокон стянулся в точку, затем разлетелся во все стороны круглой сетью, сотканной из невесомых капель, обнимающих Мировое Древо. Что такое радуга? Раскрытый цветок света. Лучи жизни, преломляемые каплями, ткали в голове невероятный узор.

Никогда прежде Суок не чувствовала мир так полно. Она видела спящие плоды на дне Моря Бессознательного и маленьких веселых существ, похожих на гномов, что кочуют по снам и греются в лучах радостных грез. Ощущала запах песен погибших планет и воя неприкаянной космической пыли. Касалась света, испускаемого просветленными мирами, что покинули свою ветвь Дерева и медленно плыли ввысь, в восхитительную неизвестность. До ее слуха и нюха долетал шепот звезд, что знают все, и черных дыр, что жаждут всего. Огромная птица в высших сферах ворочалась в своем тесном яйце, и шесть туманных образов, вращавшихся в бесконечности, содрогались от вибрации вечной скорлупы. И все это затмевала одна-единственная звезда, что горела рядом. Совсем рядом. На расстоянии руки.

Капли расходились все шире, мир становился все полнее и огромнее, пока в сознании не возникло твердое чувство. Хватит. Коку? Да. Опасно. Больше не нужно. Ладно. Жаль… Радужная сеть начала истончаться и схлопываться. Мир сузился сперва до размеров Дерева, потом — до размеров одной ветви. В нем наконец проступили мелкие детали. Зеленая кожица, упруго толкаемая соками. Маленький нарост на коре в двух километрах левее. Шелест листьев. Бездонное небо.

И маленький, едва заметный желтый огонек, летящий неровными рывками, дергаясь из стороны в сторону, то вспыхивая, то угасая — внизу, над самыми волнами…

В черном вихре взметнувшегося платья Суок взвилась на ноги.

— Коку, вон там!

Смятение. Переполох. Непонимание. Что? Где?

— Желтая искра, внизу, над Морем! Мы должны ее поймать!

Повиновение! Азарт!

Теперь — или никогда.

Она едва успела запрыгнуть ему на закорки, когда Коку сорвался с ветки, как атакующий ястреб. Косматая тень, хищно растопырившая руки, понеслась по стволу, со свистом уносящемуся в стороне вверх. Ноги Суок болтались в воздухе, пальцы изо всех сил стискивали плечевые рога. Только бы не сорваться!

Растаявшее время сперва поползло, затем полетело. Глубина неба расступалась. Вскоре до слуха начал доноситься легкий плеск волн.

Вперед!

Азарт!