Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Давно уже в мавзолей не стоят многочасовые очереди. Ушел к Вечному огню у Могилы Неизвестного солдата почетный караул. Охрипли глотки у спорящих: хоронить Ленина по-христиански или оставить так, как есть. Разумным людям очевидна правота Игоря Губермана: «Не будет никогда порядка в доме, где есть непохороненный мертвец». Но им остается только утешаться тем, что все годы своего существования мавзолей выполнял кроме идеологической еще и самую что ни на есть прагматическую функцию: служил точкой отсчета московских расстояний. Однако и ее отобрали – теперь печка, от которой в Москве танцуют, расположена у Иверской часовни.

«Метрополь» Ницшеизм-ленинизм

«Метрополь» – мы с вами уже выучили – столичная гостиница. На самом деле – московский «Метрополь» сделал бы честь любой столице мира: замечательный образец раннего модерна, крупный бриллиант в ожерелье площадей и улиц центра российской столицы. «Вавилонская башня XX века», по образному выражению современников строительства, хоть и горела, но все же была сотворена. Назвать ее архитектурным памятником будет неверно – это общее дитя как минимум трех искусств: изысканную и затейливую пластику фасадов не отделить от скульптурных барельефов и майоликовых панно, самое знаменитое из которых – «Принцесса Греза» работы великого Врубеля. Обидно только, что в наши близоруко-компьютерные времена только «колхознички», не испорченные этим врагом глаза человеческого, глядят на «Метрополь» совсем как в известной песне Визбора и могут рассмотреть трубадура Жоффруа Рюделя из одноименной пьесы Ростана, который добрался-таки, несмотря на смертельную болезнь, к заморской принцессе, чтобы скончаться в ее объятиях. Им, зорким соколам, по зрению и панно работы Головина, украшающие разносторонние фасады гостиницы, и подробности скульптурных фризов работы Андреева. И даже майоликовые надписи они местами могут прочитать. Со словами, как самым идеологически узким местом, отдельная история. Человеку, изучающему московскую архитектуру по книжкам, ни в жисть не понять, что написано на стенках шедевра русского модерна. Те, кто читал книги, изданные при советской власти, уверены, что на здании написаны слова Ленина: «Только диктатура пролетариата может освободить человечество от гнета капитала». Читающие современную литературу знают, что при строительстве дом опоясала цитата как раз из капиталистического философа Фридриха Ницше, и она, в отличие от ленинской – которая ни пришей ни пристебай – действительно в тему: «Опять старая история: когда выстроишь дом, то замечаешь, что научился кое-чему». Буржуазного ученого изо всех сил истребляли при реставрациях, переставляли плитки местами и запутали текст до полной его нераспознаваемости. А ленинская цитата жива-живехонька и вполне может усладить глаз депутатов Думы от КПРФ. Если, конечно, окна их кабинетов выходят на Охотный Ряд, а в ящике стола припрятан бинокль.

Мажоров переулок С веселым другом – барабаном

Мажоров переулок, как биссектриса – пополам – делит тупой угол между Большой Семеновской и Щербаковской улицами. Никто, конечно, не заподозрит в его названии следов детей богатых и приближенных к власти родителей, пресловутых мальчиков-мажоров, воспетых Шевчуком. Напротив, на внимательного и вдумчивого прохожего из переулка пахнёт ароматом славного Петровского века, когда тут, рядом с переулком, квартировал оркестр Семеновского гвардейского полка. Тамбурмажором, многие знают, называют главного начальника военных барабанщиков. Вот этот-то старшой и подарил половину своего названия переулку. И тамбурмажоровых подчиненных тоже не забыли – через два квартала, если считать по Большой Семеновской, будет переулок их громкого имени – Барабанный. Тут бы и Палочный, что в километре-полутора от Барабанного лежит, к барабанам пристегнуть, но это палки другие, хотя тоже военные: эти заменяли на ученьях ружья солдатам все того же Семеновского полка.

Моховая Нежилой фонд