Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Редко какой адрес в родном городе, кроме собственного, люди помнят наизусть. В Москве знаменитых адресов ровно два. Один – уже упомянутая нами Тверская, 13, общеизвестный дом, где в поте лица трудятся мэр и его соратники. Как выглядит здание по второму адресу, неизвестно не только гостям столицы, но и большинству коренных москвичей. Да и расположено оно вдали от столичных туристских троп и экскурсионных маршрутов. Там, где Золоторожская набережная уже готова стать Красноказарменной, от Салтыковского моста отходит улица с незаурядным названием Самокатная. Опытное ухо настоящего краеведа расслышит здесь, конечно, не тот самокат, на котором он катался в детстве, – дощечку с двумя колесиками и палкой руля. Наметанный глаз знатока тайн родного города разглядит рядом Танковый проезд и Волочаевскую улицу, в которую упирается Самокатная другим концом, и предположит ее военное происхождение. Окажется прав на все сто: улицу назвали в честь батальона самокатчиков, который стоял на бывшей Золоторожской (от ручья Золотой Рожок, который нынче струится в коллекторе), теперь Волочаевской – в память известных дней – улице.

Их боевую машину, принятую в ту пору на вооружение в армиях почти всех европейских стран, мы бы теперь назвали скорее складным велосипедом. Но это так, попутно, пока мы идем по Самокатной от набережной Яузы и до места, где улица делает резкий – градусов 80 – поворот. Жалко, что не сорок, – вот был бы каламбур: ведь у самого поворота и находится тот самый дом номер 4, адрес которого разошелся по всей столице и, бери выше, всему миру миллиардами экземпляров. Да что вас интриговать: возьмите в руки бутылку «Столичной», или «Московской особой», или… не будем перечислять, чтобы не отругали за дармовую рекламу. Там и прочтете адрес акционерного общества «Кристалл»: «Самокатная, 4». И лишний раз вздохнет наш дока-краевед – зачем улицу переименовали! Знаете, выпивающие граждане, как она раньше называлась? Новоблагословенная – найти ли имя точнее! Даром что по церкви, а не от завода.

Сиреневый бульвар «Запевающий сон, зацветающий цвет…»

Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной – в улетающий день…

Александр Блок, стихотворение «Запевающий сон, зацветающий цвет…», сентябрь – декабрь 1902 года. Стихи вековой давности отыскались неспроста, а в тему: весной в улетающий день открыть окно и увидеть сирень мог не только романтик Блок в подмосковном Шахматове, славном столетней сиренью. Но и дети асфальта из спального района тоже – в том, конечно, случае, если они прописаны на Сиреневом бульваре. Это в Янтарном проезде в Бабушкине отродясь не водилось никакого янтаря, а сирень на Сиреневом – самая настоящая, благоухающая. Мы, правда, колеблемся, какое поставить время: сирень на Сиреневом точно была, но с годами одичала. Бульвар, который стартует от Щелковского шоссе сразу за Окружной железной дорогой и добегает практически до Кольцевой, при рождении засадили сиренью. Сирень не отрицают и те источники, что выводят название бульвара от сиреневого питомника, притулившегося у его истока, хотя сопоставление дат вносит в эту историю некоторую путаницу.

Но бог с ними, с датами. Разборки с сиренью дали в итоге потрясающий результат: Сиреневый бульвар начался на Соколе! Перед Первой мировой войной на берегу реки Ходынки в виду нынешнего метро «Сокол» офицер русской армии Леонид Колесников посадил в отцовском саду пару кустиков французской сирени. И начал селекционную работу. Минули революция, Гражданская война, НЭП, индустриализация с коллективизацией, Великая Отечественная – Леонид Алексеевич спасал сирень из разрушенных дворянских гнезд, коллекционировал, скрещивал, выводил… В свободное от работы шофером и автомехаником время, с перерывом на войну, в которой он участвовал и был тяжело ранен, он вывел десятки и даже сотни сортов и был удостоен за это Сталинской премии. Колесниковская сирень цвела на ВДНХ и в Кремле. И в сквере у Конгресса США в Вашингтоне, и в парке Букингемского дворца тоже, причем вот тут как раз прошедшее время следует перевести в настоящее и будущее.

С годами клочок земли на Соколе перестал вмещать тысячи кустов сирени. Долго ли коротко ли крутилась советская бюрократическая машина, но к старости Колесникову выделили кусок земли на границе Измайлова и Колошина. Назначенный директором питомника сирени (по-научному – сиренгария), он рьяно принялся за дело, но тут власти маленько передумали и полпитомника решили застроить домами. По посаженным кустам поехали бульдозеры, а Колесников слег с инфарктом. Посмертно его наградили «Золотой веткой сирени» от Международного общества сиреневодов, а большую часть его сортов утратили – от равнодушия и свинства. Сад на Соколе снесли, сад на Щелковском жив, но нуждается в освежении. Колесниковские сорта теперь закупают за границей. Ох, не хеппи-энд, если не считать Сиреневого бульвара, который назван в честь колесниковской сирени!