Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Если взять потомка грузинской дворянской семьи Зандукели, отправить его на императорскую петербургскую сцену, потом закрутить в роман с талантливой певицей Лизой Урановой, поссорить на почве ревности с влиятельным императрицыным канцлером Безбородко, потом с помощью той же Екатерины II женить на любимой и послать подальше от мстительного канцлера, в Москву, то что получится в результате? Вы не поверите: московская национальная гордость – Сандуновские бани.

Историю трогательной любви и женитьбы Силы Николаевича Сандунова на русский лад переиначил он родовую фамилию) и Лизы Федоровой, по сценическому псевдониму Урановой, певицы редкостного дарования и голоса в три октавы, – не рассказывала, наверное, только газета «Завтра», – и то по известной всем причине. Потому мы и изложили ее скороговоркой. Осталось только добавить, что в Первопрестольной актерская судьба Силы Сандунова не задалась. «А ну их всех в баню», – решил первый комик русской сцены, как его рекомендует справочник «Имена московских улиц», и купил кусок земли между Неглинной и Рождественкой. И построил в 1808 году на этом куске именно бани – каменные, в отличие от большинства имеющихся деревянных.

К слову, именно таким путем – устройством ресторанов, зубных кабинетов или других каких доход приносящих заведений – зарабатывают на жизнь многие теперешние актеры; повторяется история выживания таланта при эксплуататорском строе. Бани получились замечательные, только с нынешними Сандунами ничего общего они не имеют – эти теперешние перестроили позднейшие владельцы в конце XIX века, когда бани уже пяток раз перешли из рук в руки. Так что остальные восторги по поводу бань – собственные водопровод и электростанция, роскошь отделки и демократические традиции – хошь за пять копеек мойся, хошь за десять целковых, по доходу – это все уже не про Силу Николаевича. А что про него? Да Сандуновский переулок у бань, названный его именем, и тот в 1932 году, как пишет уже упомянутый справочник, был переименован в 1-й Неглинный и лишь в девяностых – обратно.

И напоследок мы вам еще кое-что интересное скажем, только вы сядьте. Бассейн Сандунов в кино сыграл. Знаете, какую роль? Черного моря – в фильме Эйзенштейна «Броненосец Потемкин».

Сокол Птичка с печати

В конце XIX века в селе Копытове построили церковь Алексия, Божия человека и стали называть село Алексеевским – мы об этом, если помните, уже писали. Сходный случай примерно в это же время произошел с селом Святые Отцы, что стояло у Тверской дороги. Там возвели церковь Всех Святых и по этой причине село все чаще называли Всехсвятским. Под этим именем оно просуществовало до самой революции и даже позже: когда в 1933 году в Москве начались испытания троллейбуса, то он ездил как раз, пишут, до села Всехсвятского, стало быть, это имя еще было вполне употребимо. А через пять лет во Всехсвятском открыли метро и назвали его «Сокол». Не убоялись даже, что будут путать с однокоренными «Сокольниками» – их, всякий знает, открыли в самую первую очередь, 15 мая 1935 года. Каким образом сокол долетел из Сокольников до Всехсвятского? На крыльях ЖСК – эта распространенная в советское время аббревиатура означает жилищно-строительный кооператив. Крылья кооперативу приделали знаменитая российская бюрократия и сестра ее неразбериха.

В октябре 1917 года в России произошла социалистическая революция. У буржуев и капиталистов отобрали каменные хоромы, перегородили их чем пришлось, превратив тем самым из домов и квартир в жилплощадь, и заселили на нее атакующий класс. Но класса оказалось больше, чем десятиметровок, – буча Октябрьского переворота занесла в столицу множество жителей иных градов и весей. Продлись в стране военный коммунизм, и жилищная проблема рассосалась бы сама собой, а не то казарм бы понастроили, но в 1921 году в стране объявили нэп. А с ним пришли иные времена и другие способы решения проблем. И новые слова появились – жилищный кооператив, например. В том же 1921 году возникла идея построить таким образом поселок, который теперь назвали бы коттеджным, а тогда вслед за английским архитектором Э. Говардом называли «город-сад». Британская идея овладела умами известных советских архитекторов – В. Веснина, Н. Марковникова, Н. Колли и счастливо соединилась с тогдашней жилищной нуждой. Художники, архитекторы, ученые, начальники из наркоматов, а еще учителя и даже рабочие завода «Изолятор» образовали кооператив, которому чуть было не выделили место в Сокольниках. Окрыленные, простите за словесное озорство, члены жилтоварищества назвали его «Сокол» и даже заказали было печать с гордой птицей, которая держит в клюве домик, но что-то там у жилищного начальства расклеилось. Так «Сокол» перелетел во Всехсвятское – на другую окраину тогдашней Москвы. А там – бывают в жизни совпадения – контору кооператива определили в дом, который принадлежал местному жителю, по профессии агроному, а по фамилии… Сокол. Так с тех пор краеведы и путаются в этих Соколах, но теперь уже вроде бы доказали сокольнические корни названия.