Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Старого москвича на названии не проведешь: никто не ищет на Кузнецком Мосту реку и переправу. Точно так же никто не разочаруется, не обнаружив на Садовом кольце не только сада, но и чахлого деревца. И только буквоед вроде нас, хорошо понимая, что Садовое кольцо – это имя-памятник, все же прицепится к тому, что и в этом случае его стоило бы назвать не Садовым, а Полусадовым: только 8 из 17 улиц, составляющих почти правильную окружность Садового кольца, несут в себе половинку «Садовая». А на вторую половину это кольцо Валовое и Бульварное – восточная и южная части сплошь составлены из улиц с корнем «вал», а на западе – одни бульвары: Зубовский, Смоленский, Новинский.

Писать об истории создания Садового кольца нелегко: многочисленные источники очень путаются в арифметике и геометрии. Рассказывая о деревянной стене Земляного города, построенной при царе Федоре Иоанновиче, путеводители разных лет называют кто 34, кто 41, а кто и 58 башен, причем конфигурация башен тоже сильно варьируется – от загадочных «трехконечных» до восьмигранных. Не пытаясь отыскать в этой мешанине абсолютную истину, удовольствуемся тем, что дубовые стены оперативно выстроенной крепости, за эту скорость прозванной «Скородомом», вне зависимости от количества и формы башен, охватывали Москву кольцом. Но кратковременно: во время польской интервенции они сгорели. После войны подсыпали вал, вырыли ров и натыкали на вал бревен. От врагов, конечно, защита хилая, а от контрабандистов в самый раз: много их, желающих пошлину не заплатить, а товар привезти и продать. Но таможенная политика – штука сложная: на каждый замысловатый замок есть свой хитрый ключ. Нашелся и тут – сразу за валом, как сорняки, начали расти рынки. Рос и город, в границах Земляного вала ему стало тесно, и он, как опара, перевалил за стенки квашни. Ко времени наполеоновского нашествия Земляной вал был уже просто досадной помехой, рубцом на теле города.

Пожар 1812 года много способствовал к украшению Москвы. Это сказал Скалозуб из бессмертной комедии Грибоедова, и мы тут склонны с ним согласиться. Вал при восстановлении Москвы срыли, ров засыпали. Образовалась широченная полоса сажен в 30 с гаком. Наивные власти порешили, что так много не надо. Отвели 12 сажен (25 метров по-нашему) под проходы и проезды, а остальное раздали под сады с палисадами. Получилось не везде: кое-где проложили бульвары для гуляний. Там, где садочки разрослись, они попали в названия улиц: Садовая-Кудринская в местности Кудрино, Большая Садовая, Садовая-Триумфальная – от несуществующих уже Триумфальных арок, неоднократно сооружаемых на пересечении с Тверской улицей по поводу побед и коронаций, Садовая-Каретная – от Каретного ряда, Садовая-Самотечная – от пруда, Садовая-Спасская – по церкви и казармам, Садовая-Сухаревская, Садовая-Черногрязская – от грязи, которую разводила не заключенная еще в трубу речка Черногрязка. Остался на карте и Земляной вал – названием отдельной улицы.

Давно выкорчеваны с кольца сады и бульвары. Вместо трамвая линии «Б» пополз троллейбус «букашка», такой же медленный, но по другой причине: бензиновое Садовое кольцо, увы, не резиновое, днем там сплошная пробка. Так что ошибочка вышла у Никитина-барда на слова Сухарева и Визбора: сегодня Садовое – не обручальное кольцо Москвы, а кольцо на ее горле. И снова – как и 400 лет назад – проблема для городских властей.

Сухарева башня Невеста Ивана Великого

Сухарева башня – как Дворец Советов: не здание – легенда. Посмотреть – только на картинках, зато рассказать – за день не управиться. Но мы попробуем.

Энциклопедия «Москва» сухо и скупо излагает, что башню соорудили по инициативе Петра I близ Стрелецкой слободы полка Лаврентия Сухарева и потому назвали Сухаревой. С чего вдруг 20-летний царь бросился проявлять инициативу и заменять деревянные Сретенские ворота Земляного города каменными именно в этом месте, а не, к примеру, в районе Стрелецкой слободы полка Ивана Зубова? Ответ на этот вопрос находится в «Путеводителе по Москве и окрестностям» 1884 года издания: стольник Сухарев мужественно защищал юного Петра и его мать во время стрелецких мятежей. За верность и отвагу полковник Лаврентий Панкратьевич и удостоился столь необычного памятника.