Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

Среди заправил сговора за спиной наследника, Федора Годунова, одну из первых скрипок (или чем там в те времена музыку делали?) играл Прокопий Ляпунов. Короче говоря, Федора придушили, Дмитрия на царство венчали, причем дважды – и в Успенском, и в Архангельском (у могил «папы» и «брата») соборах. (Интересный факт: одновременно с Дмитрием-Лжедмитрием русской царицей была Марина Мнишек, еще не жена его – венчание с царем случилось после венчания на царство. Жутчайшая эпоха!) Ляпунов в это время торчал в родной Рязани в соответствующем настроении, но это продлило его дни, так как в разгар свадебных торжеств нового царя порешили заговорщики во главе с Василием Шуйским. Его же и избрали новым царем, в очередной раз обновив династию.

Почти сразу (ох и времена были!) на юго-западной русской украине (написано все правильно, имеется в виду окраина) поднял восстание «воевода царя Дмитрия» Иван Болотников. Ляпунов тут как тут. И вместе с рязанской дружиной и беднотой Болотникова осаждает Москву. Сразу Кремль не поддался. Ляпуновское настроение, надо думать, не улучшилось, и он не нашел ничего лучшего, чем принести повинную царю Василию IV. Вслед за повинной пришлось и повоевать против недавних соратников, что тех и сломило. А Шуйский, в отличие от «Дмитрия», Прокопия приблизил, сделал думным дворянином. Тут новое веселье приспело – царь венчанный, Дмитрий Иванович, вроде как не погиб, а объявился городу и миру еще разок. К очередному Дмитрию в очередной же раз присоединились польская шляхта и население тогдашнего русского юга – Северской земли. Дмитрий № 2 (или 3?) дошел до Москвы и стал лагерем в Тушине (за что и получил титул от властей – Тушинский вор). Войска самозванца и восставшие крестьяне успешно грабили русский северо-запад. А вот в центре им успешно противостоял… конечно, Прокопий Ляпунов.

Тем временем Шуйский не придумал ничего лучшего, как позвать на помощь в борьбе с поляками шведов. Те почему-то с Польшей тогда воевали, хотя короли там и там были из одной династии Ваза, и за кое-какие деньги и территории согласились Василию помочь. Поляков было подвинули, но им помощь подоспела, и уже шведы убрались к себе, оставив Шуйского на польскую расправу. Прокопий Ляпунов дожидаться польского решения не стал и со товарищи расправился с последним на русском троне Василием – опять, видно, настроение было под стать эпохе. «Тушинский вор» тем временем, прихватив Марину Мнишек (не забыли еще?) – венчанную самостоятельно царицу, перебрался в Калугу, совсем не по-царски оставив Москву полякам. В Калуге его, кстати, и убили.

У Прокопия ретивое играть (прямо как детство) не прекращало, и он возглавил первое земское ополчение. Ополчение воевало одной армией с казаками и крестьянами, воевало отважно и заперло интервентов в Москве. Тут не нашли иного времени, как собрать «Земский собор всея Руси» и избрать на нем земское правительство. Не лезть в цари Ляпунову ума хватило (или не хватило), и он ограничился фактическим главенствованием в этом правительстве. Не знал шустрый рязанец, что хлопот с должностью не оберешься. Так и вышло: зароптали казаки, причем причина вечная – не заплатили им. Ропот толпы вылился в вызов на казачий круг, а там головы погорячее ляпуновской оказались. Так окончил свои дни рязанский дворянин, возведший на престол Дмитрия (Лжедмитрия I, если по современной официальной терминологии) и Василия Шуйского, боровшийся с царями Василием и Дмитрием (уже Лжедмитрием II), сам глава российского правительства. Мораль: будь ты из Рязани, будь ты из Питера, а обещания надо исполнять. А что было дальше в Смутное время – о том в свое время рассказ будет.

Лесная улица Не на корню, а под корень

О полях мы уже писали. На горах бывали и побываем еще. Пора в леса – тем более что кроме лесов натуральных, в столице хватает и кущей в виде названий: Лесная улица с четырьмя Лесными же переулками, Новолесные – улица и переулок – все недалеко от метро «Белорусская», еще Налесный переулок – этот притаился в районе «Бауманской». Не диво: на территории Москвы дремучие сосновые и елово-широколиственные леса (цитируем уважаемый источник) чередовались с непроходимыми болотами, а в помянутых местах лес сурово шумел еще в конце XVII века. Нет, все отнюдь не так просто, как кажется на первый взгляд. Лес в названиях неоспорим – но в уже спиленном виде. Почти все московские имена с корнем «лес» настоящих корней не подразумевают: они произошли от бесчисленных лесных складов, лесопилок или лесных рядов, где торговали тесом и дровами. Без дерева в те утренние для цивилизации времена было никуда – ни построиться, ни погреться. А город большой, а товар некомпактный – через весь город не потащишь. Вот и разбросало по Москве «лесные» названия: есть Леснорядские улица и переулок неподалеку от Русаковской, были и еще, да переименованы – Лесным, например, назывался нынешний Соймоновский проезд, что у метро «Кропоткинская».

Лизин пруд Сантименты по поводу сентиментальности