Книга, называемая Раем

И в ту же минуту на Иакова нашло расстройство, он задрожал всем телом, у него поднялась температура, и так, в горячке, ужасно страдая, он пролежал семь месяцев. Совсем уже отчаявшись в том, что выживет, Иаков вспомнил о своем преслушании, и попросил братию принести его к ногам святого, — да упросят его разрешить больного от уз преслушания, чтобы не умереть ему без прощения. Как только увидел его тихий и беззлобный Савва, то сразу же проникся состраданием и с кротостью сказал: «Что, брат, познал ты сейчас, каков плод самонадеянности, и какова расплата за преслушание?» И тот с большим трудом от тяжелой болезни едва смог произнести: «Прости меня, отче честный, потому что ныне я разлучаюсь от твоего стада и отправляюсь в последний путь». Святой отвечал: «Бог тебя простит, брат». С этими словами он взял больного за руку, и (о чудо!) от этого прикосновения страшная болезнь ушла от него, и Иаков совершенно выздоровел. Причастив его Божественных Тайн, святой дал ему и телесной пищи. Увидев, что человек, который прежде не мог даже говорить и шевелиться, в одну минуту совершенно исцелился, так что от болезни не осталось и малого следа, и теперь он и ест, и ходит, — все пришли в изумление. А исцеленному святой дал в качестве правила больше не ходить в монастырь, который построил. Когда об этом узнал патриарх, то он послал людей, и они разрушили до основания это здание преслушания.

В пяти стадиях от бывшего этого монастыря святой построил другой храм вместе с кельями, а Иакову повелел служить чужестранцам, приходящим на поклонение, чтобы научился послушанию. И стал он исполнять все работы в трапезной, однако, не имея должного опыта, часто погрешал в этом деле. Так, однажды он приготовил столько бобов, что их осталось еще много и после того, как все поели. Не став оставлять их назавтра, Иаков по незнанию выкинул их, как объедки. Когда это увидел Савва, то пошел и тайно собрал их, а затем высушил на солнце и, добавив специи, тщательно проварил. После этого он позвал Иакова в трапезу попробовать это угощение. Во время еды Савва обратился к нему: «Прости меня, чадо, не знаю, хороша ли еда, ибо лучше я готовить не умею». Иаков ответил: «Господь мне Свидетель, что давно я уже не ел чего-либо более вкусного». Святой сказал: «Знай, чадо, что это те самые бобы, которые ты выкинул в ручей, как ни на что негодные. Если ты и с одним горшком еды не смог справиться, как же ты сможешь начальствовать над братией и руководить душами людей, согласно завету блаженного Павла: кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещисъ о Церкови Божией (1 Тим. 3: 5). Наставив его довольно, святой отпустил Иакова.

Спустя некоторое время, когда Иаков безмолвствовал в своей келье, его стал очень донимать блудный помысел, причем диавол воздвиг на него такую брань, что он, безумный, отрезал себе детородные органы и стал кричать от боли. На его крики собрались монахи и, как могли, употребили необходимое врачевание. Узнав об этом случае, святой прогнал Иакова, но тот после этого показал немалое покаяние, став стенать от всего сердца и плакать. Затем пришел к блаженному Феодосию и, упав ему в ноги, стал обливаться горючими слезами, рассказывая, что с ним произошло. Одновременно Иаков просил Феодосия походатайствовать за него перед святым, чтобы тот простил ему это согрешение. Феодосий исполнил его просьбу и, из любви к своему другу, Савва простил Иакова. Он принял его в Лавру, дав очень тяжелое правило: никуда не выходить из кельи и ни с кем не разговаривать, но непрестанно со слезами молиться Господу о помиловании. С радостью приняв это правило, Иаков показал такое покаяние, что Господь простил его, и даже самому святому было видение, чтобы разрешил ученика от уз правила. Во сне Савва увидел одного светлого мужа с лицом, сияющим как молния, который стоял рядом с Иаковом, а в ногах у последнего лежал мертвец. Иаков помолился, и воскресил его. Тогда тот светлый муж говорит Савве: «Вот, мертвец воскрес, а ты прости воскресившего». Увидев это, Савва вывел Иакова из кельи, и тот, простившись со всеми братиями и причастившись Божественных Таин, на седьмой день отошел ко Господу.