Книга, называемая Раем

Услышав все это, Авенир пришел в ярость и, скрежеща зубами, как одержимый, выговорил: «Я сам виноват в том, что дал тебе такую власть, и правильно мне сказали астрологи, что ты будешь дурным и весьма подлым человеком, хвастуном и ослушником. Но знай, если ты, в конце концов, так и не покоришься моей воле, то я подвергну тебя таким мучениям, каким я не подвергал и своих врагов». Юноша ответил ему: «Зачем ты гневаешься, царь? Тебя печалит, что сын твой счастлив? Какой другой отец стал бы печалиться спасению сына? А если ты предашь меня мукам, как сказал, то ничего не добьешься, но вместо отца станешь тираном и убийцей, и все равно не сможешь заставить меня изменить свои убеждения. Ах, если бы и ты познал истину и пришел к истинному Богу, возненавидев мирскую суету. Пойми, отец, что тело наше подобно траве, а любая человеческая слава — как цвет травный. Так зачем же ты стремишься к славе, что так легко увядает и, предпочитая сонные видения этого суетного мира, губишь вечное, за что будешь осужден гореть постоянно огнем неугасимым и стенать без всякой пользы? Ибо в аду нет покаяния». Удивился царь мудрым речам, которые сын говорил из любви к отцу. Но из-за объявшей его глубокой тьмы, царь не размыслил над ними в своем сердце и встал, чтобы уйти, но напоследок сказал: «Лучше бы ты не родился, отступник и хулитель наших богов. Скоро я предам тебя смерти». И царь с гневом вышел. А юноша стал молиться Господу: «Господи, Боже мой, Сладкая Надежда и Неложное Обетование и Прибежище всех уповающих на Тя. Воззри милостивым и благосклонным оком на сокрушенное мое сердце и не остави меня, но укрепи, да сохраню Твое доброе исповедание даже до последняго моего издыхания. Призри на мя и помилуй мя и от всякаго действа диавольскаго невредимым сохрани. Ей, Царю Небесный, сгорает душа моя от желания Твоего, как жаждущий путник в знойный час. Укрепи меня, Владыко, да принесу всего себя в жертву, исповедуя Тебя, яко ты еси Помощник Необоримый и Бог милостивый, Егоже благословляет и прославляет вся тварь во веки. Аминь». Молясь такими словами, юноша почувствовал в сердце Божественное утешение и, исполненный мужества, всю ночь провел в молитве.