Книга, называемая Раем

Слух об этом прошел по всем окрестным селениям, и отовсюду собрались мужи и жены посмотреть на их постыдную смерть. Когда наступил означенный день, и все были на площади, то привели скованного тяжелыми цепями игумена. Все вместе стали кричать, что он достоин смерти, и уже готовили зверей, колеса, огонь и другие пытки. Обращаясь к Евгению, эпарх сказал: «О, нечестивейшей из всех людей, так-то поступать велит вам ваш Христос, что вы не только тайно, но и открыто блудите, насилуя почтенных женщин? Что у тебя было на сердце и в душе, вседерзкий, когда ты, как врач и совершитель чудес, вошел в дом к этой благороднейшей и целомудренной жене, что потом с таким безстыдством попытался совершить над ней насилие, как если бы она была одной из тех презренных и нечестивых актрис?» После того как эпарх в сильном гневе сказал все это, она отвечала ему: «Мой Бог, Который устроил, что я живу вместе с этими добродетельными мужами, чтобы сохранить непорочным свое девство, как и было до сего дня, о чем вы скоро узнаете, не повелевает так поступать, но скорее узаконивает высокое и достойное любви. Тебе же, эпарх, не стоило так легко верить этому обвинению и выносить сразу же суд, но надо было сначала выслушать обе стороны, и только тогда уже принимать справедливое решение. Однако, прежде обличения со стороны обвинителя, прошу и умоляю твое благородство оказать мне милость: если я совершила то, в чем меня обвиняют, накажи меня достойным образом, а если обнаружится, что это ложь и клевета, и преступление совершила Меланфия, то не наказывай ее, потому что наш закон повелевает нам не воздавать злом за зло, но скорее благотворить оскорбляющим нас. Прошу тебя, поклянись мне в этом. Потом же само дело будет свидетельствовать и вы своими глазами узнаете правду». И эпарх поклялся так: «Клянусь спасением богов, и славой и величием императоров, что исполню твою просьбу». Тогда, обратившись к Меланфии, Евгения сказала: «Если ты скрываешь это от людей, женщина, то посмотрим, сможешь ли солгать Богу, Который наказывает за клевету и делает явной истину? Неужели тебя не мучает совесть, что ты предаешь на смерть столько невинных людей ради своей злой похоти?» Однако Меланфия нисколько не раскаялась, и не убоялась суда Божия, но напротив, привела и одну из своих рабынь в свидетели, которая подтвердила истинность сказанного ее госпожой. Возмутившись и сильно ругая Евгению, эпарх гневно сказал ей: «Ну, что ты скажешь на такие обвинения, безстыдный?» Тогда, видя, что все поверили Меланфии, а ее хотят в тот же час предать смерти, святая громко сказала: «Пришло время открыться истине. Бог мне Свидетель, что я хотела до конца претерпеть это испытание и не открывать истины, чтобы получить в день судный венец терпения от Владыки Христа, но, дабы не посрамить святую схиму, торжественно объявлю то, чего не знает никто, кроме Господа. Такова сила Христа, что и многие жены победили женское естество и трудились в мужском обличии, чтобы легче воевать с бесом. Подражая им, и я облеклась в мужскую одежду, чтобы убежать козней мира сего». С этими словами она разорвала на себе сверху до пояса одежду, ясно показав, что она и вправду была женщиной. После чего сказала Филиппу: «Знай, что я — твоя дочь Евгения, ты — мой отец, Клавдия — моя мать, а восседающие на тронах с тобой — мои братья Авит и Сергий. А это — евнухи Прот и Иакинф, которые стали сообщниками в моем намерении. Ради любви ко Христу я отреклась всей славы мира, плотского сладострастия и вас, моих дорогих родителей».