Книга, называемая Раем

Но возвращаемся к нашему рассказу. Имея сильное желание найти того, кого искал, Антоний с усердием шел три дня, но находил только следы животных. Однако, надеясь на Бога, он ничего не боялся, молясь Ему, чтобы привел к искомой цели. На третий день преподобный увидел льва, который поспешно стал забираться на гору. Поняв, что Бог услышал его, Антоний последовал за животным и пришел к пещере. Тогда лев вошел в нее, а преподобный остался на улице. Внимательно посмотрев на одну часть пещеры, на другую, он увидел слабый свет. Отложив всякий страх и робость ради любви, он устремился внутрь нее, но от спешки споткнулся о камень и ударил ногу. Услышав удар, бывший внутри закрыл дверь. Но Антоний, стоя снаружи, стал просить его, говоря: «Молю тебя, ради Господа, открой мне, чтобы я увидел твой честной лик». Желая его испытать, подвижник не открыл. Тогда, не в силах далее стоять от трудов пути, Антоний упал на землю и лежа молился шесть часов. Видя, что заходит солнце, он стал проситься впустить его внутрь. Хозяин пещеры спросил, кто он такой, откуда пришел и чего ищет. Спросил он это испытывая терпение Антония, потому что и так все знал. И отвечал Антоний, рассказав всю правду, а напоследок добавил: «Знай, человек Божий, что я недостоин тебя видеть и разговаривать с тобой, но знай также, что я не уйду отсюда, если не увижу тебя и не услышу сладчайшие твои речи. Поэтому я, немощный старик, шел сюда не считаясь ни с трудностями пути, ни с мучениями, ни зверей не страшась. О, тезоименитый подражатель сосуда избранного, Павел Преблаженный, ты, который радушно принимаешь диких зверей, а человека, по образу Божию сотворенного, хотя и недостойного грешника, отвращаешься? Неужели ты не удостоишь меня беседы с тобой, чтобы мы возрадовались духом? Горе мне, несчастному, как противоположно тому, что ожидал я, совершились на мне Божественные слова!.. Прошу — и не получаю, ищу — и не нахожу, стучу — и не отворяют. Но я не уйду отсюда до тех пор, пока ты мне не откроешь. А если я умру перед твоей дверью, то мертвый буду безмолвно обличать твою жестокость».

Поняв, что Бог услышал его, преподобный Антоний последовал за львом и пришел к пещере

Когда Антоний со слезами сказал все это, Павел радостно ответил ему: «Кто ищет — не страшится, и кто обвиняет — не плачет». Тогда открыв дверь, он с любовью принял Антония, говоря: «Добро пожаловать, брат и соработник Антоний». Так они приветствовали друг друга, поцеловав святым лобзанием, и, беседуя о вещах Божественных, духовно радовались и веселились. Затем Павел сказал Антонию: «Для чего ты, брат, предпринял такой трудный путь, чтобы увидеть ветхого и негодного старца, который скоро скончается? Мы научены божественным Павлом, что любовь все покрывает, поэтому ясно, что и тебя она укрепила и привела к нам. Прошу тебя, скажи мне, как живут города и царства, воюют между собой или пребывают в мире? А прежде всего, поведай мне, пребывают ли правители и начальники до сих пор в идолопоклонстве?». И Антоний подробно рассказал ему обо всем. Беседуя так, святые вдруг увидели на ветке ворона, с чистым хлебцем в клюве. Слетев с дерева, он положил хлебец посреди них. Антоний удивился этому чуду, а преподобный Павел сказал ему: «Поистине, брат Антоний, весьма человеколюбив и милостив Господь, подавая семя сеющему, и хлеб в пищу, как сказал великий апостол. Отверзаю руку, и исполняю всякое животно благоволения (Пс. 144:16). Шестьдесят лет ныне, с тех пор как сей ворон приносит мне пищу, как ты и сам видел, но не один хлебец, а половину. Сегодня же, ради тебя, благой Питатель и Владыка удвоил пищу». Как только он сказал это, они оба поблагодарили Бога и пошли к источнику вкусить хлеба. Но по причине бывшего в каждом смиренномудрия они долго спорили, кто преломит хлеб и благословит трапезу, каждый отдавая предпочтение другому. Блаженный Павел говорил Антонию, что как гость, начальник и учитель множества монахов тот должен иметь это преимущество. Антоний же, в свою очередь, отдавал предпочтение Павлу, как более старшему возрастом. Наконец, по взаимному согласию, они каждый взялись за свой конец хлеба и, преломив его во имя Господне, отобедали.