Книга, называемая Раем

Насытившись, старцы поблагодарили Бога, а потом Антоний стал просить Павла рассказать, откуда он родом и как с самого начала пришел в эту недоступную пустыню. И тот начал так: «Родом я из Фиваиды Египетской. Видя великое гонение, воздвигнутое по всей вселенной нечестивейшим Декием, я испугался многообразных и страшных мук, на которые предавали христиан злобные и безбожные правители, и замыслил уйти в тайное место. Было мне тогда пятнадцать лет, и никого у меня не было, кроме родной сестры, бывшей замужем. Чтобы унаследовать принадлежавшее мне имущество, ее муж пошел и сказал нечестивым правителям, что я христианин. Тогда, сделав из необходимости добродетель, я тайно ушел в горы и, обходя пещеры, через много дней пришел сюда. Видя, что место это удобное, спокойное и красивое, есть источник воды и финиковые пальмы, я решил остаться, рассудив, что Сам Господь привел меня сюда ради пользы моей души. Так и прожил я здесь тридцать лет, питаясь дикими овощами и финиками, и покрываясь, как ты видишь, финиковыми листьями вместо одежды. Потом Господь сжалился надо мной, и каждый день стал посылать по полхлебца». Когда преподобный закончил свой рассказ, они устроили бдение, и всю ночь молились и славили Господа. Наутро же Павел сказал Антонию: «Прошло уже много дней, как наш Владыка открыл мне, что ты живешь в пустыне, и обещал, что прежде моей кончины я увижу тебя. А сейчас, по Своему обетованию мне, он послал тебя предать погребению мое тело». Услышав это, Антоний стал проливать потоки слез, оплакивая разлуку и горячо прося его помолиться Господу, чтобы и он присоединился к нему. Но тот отвечал: «Антоний, мы должны искать не только собственную выгоду, но более выгоду ближнего. Не пришло еще для тебя время отправиться туда, куда желаешь. Необходимо, чтобы ты укрепил братьев в добродетели и они стали подобными тебе в подвиге. А я попрошу тебя еще об одном деле, ради любви ко мне: принеси мне мантию, которую тебе дал епископ Афанасий, потому что мне бы очень хотелось, чтобы ты погреб меня в ней». Это было лишь предлогом для того, чтобы Антония не оказалось рядом при его кончине, и он не скорбел бы еще больше. Не было никакой необходимости преподобному Павлу в той одежде для смерти, ибо все время своей жизни он прикрывался финиковыми листьями. Удивившись прозорливости преподобного, Антоний, почитавший его как Ангела, со слезами облобызал его руки и очи и, простившись с ним, поспешил вернуться в к себе келью. Два его ученика, Исаак и Плусиан, служившие ему долгое время, вышли навстречу преподобному и спрашивали, где он пропадал столько времени. Антоний отвечал: «Горе мне, несчастному, дети мои любимые, ибо ложно ношу я монашескую схиму, не имея за собой никакой добродетели. Видел я Илию Фесвитянина с Иоанном Предтечей, воистину видел другого Павла, в пустыне живущего, как в раю». На все вопросы преподобный ничего не отвечал, кроме как: «Время говорить, и время молчать». Вкусив немного пищи, он взял указанную одежду, и быстро поспешил обратно, так как душа его жаждала Павла, он хотел видеть его постоянно и иметь его вместо пищи для тела, вместо дыхания и для отдохновения. Он торопился как мог, боясь, что не застанет того живым, чтобы получить благословение. Пройдя весь первый день и часть второго, умными очами души Антоний увидел на дороге Ангельские чины, сонмы пророков и апостолов, воинства мучеников и преподобных, а с ними сияющую паче снега душу Павла, которую они с радостью великой вели на Небеса. При виде всего этого, преподобный упал на землю, стал посыпать песком голову и бил себя по лицу, оплакивая свое несчастье. Проплакав так долгое время, он с усердием поспешил снова, причем в членах своих ощутил большую силу, как у молодого, или даже больше.

Преподобный Антоний и блаженный Павел беседовали, как вдруг увидели на ветке ворона, с чистым хлебцем в клюве