Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

И очевидно это было потому, что летчик-офицер, цвет армии, стоял и покорно ждал, когда допьет свое пиво рядовой и освободит ему кружку… Когда рядовой чувствует свое человеческое превосходство над офицером, но не в геройстве, а в том, что слинял из строя раньше офицера, можно быть спокойным: эта армия — одни подонки, хотя, может быть, каждый в отдельности и хороший человек.

Масловка

Ничем бы не была примечательна эта стекляшка в тылах стадиона «Динамо», но нигде так не процветала одна типично пивная игра, как здесь. Смысл игры был замечательно прост: играющие достают одинаковые купюры (для начала, обычно, рублевые; негласный закон пивной не разрешал играть на купюры достоинством более десяти рублей) и начинают сравнивать номера. Тут возникает масса вариантов подсчета:

• сумма всех цифр;

• любая из цифр;

• сумма только четных номеров цифр;

• сумма только нечетных;

• на номера букв (а=1, б=2 и т. д.);

• победа по максимальному значению;

• победа по минимальному значению.

Победитель забирает купюру проигравшего себе.

После каждого розыгрыша играющую купюру можно сменить.

Проигравший имеет право на реванш на тех же условиях, либо может предложить новые, либо выйти из игры. В таком случае победитель обычно ставит ему утешительную кружку пива за двадцать копеек.

Я часто встречал на Масловке профессионалов, у которых были рубли, выигрывающие в любой, даже самой причудливой комбинации. Разумеется, состояния они не сделали, но пивом с прицепом были обеспечены всегда, на прицеп же шли тогда либо водка, либо портвейн, порой даже закуска, что, впрочем, многими рассматривалось как излишество.

«Белые ночи» на Соколе

Во время олимпиады понастроили в Москве бесчисленное множество огромных квадратных коробок общепита. Какая-то импортная фирма на этом здорово нагрела руки: ни один самый зачуханный город в мире не мог позволить себе такое безобразие — сто совершенно одинаковых и с архитектурной точки зрения безобразных монстров. А может, двести. Или тысячу. Там готовили для иностранных гостей, которых приехало ровно в семь с половиной раз меньше, чем ожидалось (из-за нашей войны в Афгане), привычную им жратву по привычной для них технологии и с привычной для них одноразовой пластиковой посудой.

Как только олимпийская вакханалия кончилась, эти коробки самым бездарным образом разломали, разворовали и только очень немногие распродали в провинцию. В Москве их сохранилось всего несколько штук. У метро «Сокол» их было две. Осталась одна. Сначала там был огромный автомат-пивняк, потом пивной бар, потом — ресторан. Сейчас казино с ночной дискотекой. Сохранялось лишь одно — название «Белые ночи». Название только для непосвященных может показаться странным: откуда на широте Москвы белые ночи? А был такой анекдот когда-то: «В Москве белые ночи от блеска глаз московских проституток».

От бастиона морской науки близко что в «Булонский лес», что в «Белые ночи». Но мы зачастили именно сюда, в «Белые ночи», потому что и метро рядом, и рыбный магазин «Маяк» под боком, где всегда можно отовариться чем-нибудь копченым или даже бутербродами.

Во время Олимпиады и при Андропове московская милиция лютовала по поводу распития в общественных местах: пивных, кафе, столовых, то есть там, где и полагалось бы пить — хоть закуска есть. Пить украдкой, быстро, в подворотне, на стройке, в парке, в туалете, в местах совершенно неподходящих и в ситуации повышенной опасности было противно, но привычно. Мы вообще привыкли к тому, чтобы нас гладили только против шерсти, и ежимся, если наоборот, — либо, значит, очередные выборы, либо очередная подлянка.

Так вот, вываливаем мы как-то из «Белых ночей» в размышлении, где бы добавить. А тут милая уличная кафешка с двумя-тремя белыми столиками и ажурными белыми стульями из гнутой проволоки дюймового сечения. И сидят за столиком два амбала с бутылкой нарзана и какой-то снедью, привычной для водки. Они сидят и смотрят на мельтешащую толпу и зорко фланирующих ментов. И сидят они как-то вальяжно и хорошо («хорошо сидим» — цитата из фильма Данелии «Осенний марафон»). И ведь видно, что ребятам хорошо донельзя и один скоро упадет под стол от удовольствия.

Мы подсели.

Выяснилось — ребята из близкого отсюда авиационного ящика «Стрела». Программисты, стало быть, имеют прямое отношение к спирту. Они разливают его по бутылкам из-под минеральной, декоративно-конспиративно запечатывают крышкой для вооруженной охраны и ментов, берут в этом самом кафе действительно бутылку минералки (запивать и заодно демонстрировать ментам на случай шмона) и пластиковые стаканчики.

Спирт выпивается сразу же, а потом, какие бы косые они ни были — перед ментом две бутылки минералки: одна пустая, другая с еще шипучей и противной ментовской душе водой.

Мы закорешились с авиационщиками и, уж не помню, чем были им полезны, но теперь нас сидело четверо, как на бульваре Монмартр в Париже.

Белорусская Дыра