Книга о красивой жизни. Небольшая советская энциклопедия

— Всех послал и ни с кем не говорил, а вам говорю «прощайте».

Он был одним из первых уехавших в Америку евреев. И было очень тоскливо, и понималось, что начинается опустение и что кончится это плохо для всех нас. И нераспустившиеся еще березы робко стыли в протаивающих сугробах. Хотелось сказать Иосе — «не уезжай» и «уматывай скорее, пока не задержали», но мы молчали, тяготясь его предстоящими мытарствами и нахлынувшей на него свободой.

«Жигули»

Был у меня один интересный приятель. У него в кармане всегда было две пачки сигарет. В одном американские. Он их и курил. В другом — советские, без фильтра, за 14 копеек пачка. Их он предлагал тем, кто подходил к нему стрельнуть. И никогда не ошибался карманами.

Однажды, в середине шестидесятых, он пригласил меня в только что открывшийся первый в Москве пивной ресторан «Жигули» на Калининском проспекте. Ну очень чопорный ресторан.

Пиво подается двухлитровыми кувшинами, кругом швейцары. Стукачи какие-то в бабочках. Цены умопомрачительные. Подали нам шейки креветок. Вкусно, конечно, но не на стипендию аспиранта, ведь по рублю ж за два хвоста!

Сидели мы долго и выпили крепко, но я никак не ожидал увидеть такой счет — тридцать рублей! На такие деньги я привык в настоящие рестораны ходить по два раза!

Это сейчас кажется, что инфляция началась только после перестройки. В «Жигулях» я уже через несколько лет спокойно оставлял за вечер сотню на двоих-троих.

И еще что запомнилось от этого кабака — какие-то очень кислые и замухрявистые девки кадрились здесь, настоящие рассадницы секса с венерологическими последствиями.

Впрочем, пиво и секс — вещи слабо совместимые, поскольку органы у нас мочеполовые, а не чисто половые, как думают некоторые.

«Саяны»

«Жигули» породили продолжения, и первым продолжением стал пивной ресторан «Саяны» на Щелковской. Те же цены, те же кувшины (впрочем, в Измайлове уже была пара пивных с кувшинами, еще и до «Жигулей»), в общем-то тот же принцип меню — сочетание чисто пивных закусок и нормальных горячих блюд обыкновенного ресторана. Обстановка здесь была попроще и попасть было легче — ни очереди, ни непременного для «Жигулей» давания в наглую лапу швейцара.

Это сейчас и в России звучит нелепо, а для цивилизованного человека всегда казалось диким: во всем мире швейцар — зазывала, а у нас — непущала и вышибала. В «Жигулях» швейцар был непускалой в любое время и в любой ситуации, пока не дашь ему, не пустит даже в пустой бар. И некому пожаловаться, разве что прохожим.

С появлением «Саян» и других пивных ресторанов возникла надежда, чуть ли не уверенность, что они приживутся и станут популярными, что пивопитие скоро будет респектабельной расслабухой — не для прожигателей чужих денег, а для многих. Поэтому я и не очень наваливался на «Саяны» — от дома далеко, да и нахожусь еще.

А надо знать, что у нас ничего хорошего надолго не бывает, в отличие от плохого.

«Ракушка»

И это прекрасно было доказано на «Ракушке», хотя ничего прекрасного я в этом не вижу.

У метро «Юго-Западная», в глубине высоковозрастных белоснежных домов построили пивной ресторан «Ракушку» — причудливой (в виде заворачивающейся спиралью ракушки, с большим закрытым и маленьким, очень уютным, открытым летним залами) и очень комфортной архитектуры, с хорошим пивом, прекрасным меню и неисчезающими из репертуара креветками, которые можно было, с минимальной наценкой на килограммовую пачку, взять домой. И дом, кстати, рядом, что очень удобно для пивососа. Очереди, правда, в «Ракушку» не растворялись.

Были здесь завсегдатаями местные представители золотой выездной молодежи — народ наглый, навороченный, но интеллигентный.

В «Ракушку» можно было приходить с самой чопорной феей — вальяжная обстановка и хорошее обслуживание позволяли.

Как и все прочее, «Ракушка» вымерла тихо, незаметно, до всякой приватизации. Система и культура пивных ресторанов не состоялись.

«Елочка»

Между Ленинским проспектом и Черемушкинским рынком, сразу за «Синтетикой» (надо же, за чем гонялись тогда московские и немосковские женщины!), находилась пивная весьма оригинальной конструкции. Архитектору эту идею навеяла, очевидно, модная в тогдашнем сельском хозяйстве доярская система «Елочка». Когда одна доярка выдаивала молоко сразу из нескольких коров. Боюсь, что это мы подсмотрели у американцев, но, как всегда, маленько сделали не так. У них хотели облегчить труд дояров и судьбу коров, а у нас погнались за скоростью. В результате коровы исстрадались от маститов. Молоко заметно порозовело от крови, а доярки не столько вздохнули, сколько заматерились на постоянные неполадки и тяжеленные шланги. Короче, «Елочки» были сняты с вооружения, а пивная «Елочка» рухнула еще раньше.